Контролируемое наводнение: гидросооружения Москвы.

Своими силами

Столица России, как и многие средневековые города, была основана на выгодном по тем временам месте – крутом холме при впадении реки Неглинки в крупную реку Москву. Холм на излучине – отличное место для крепостицы, овраги Неглинки и ее притоки, а также болота на берегах ближней реки Яузе – отличные естественные препятствия для противника, а сама Москва-река – торговая и грузовая артерия, источник воды и природный отвод жидких нечистот, которые, будучи слитыми в малых количествах, позволяли местной околоводной фауне откормиться, радуя рыбаков и охотников.

Однако город рос, и возможностей рек, которые вполне удовлетворяли потребности столицы при Дмитрии Донском, к концу XVII века уже не хватало. К тому же выше по течению росли и другие города – вроде Звенигорода, Старой и Новой Рузы, которые потребляли и загрязняли воду. Строительные работы на берегах, работа производств и хозяйств, сливы нечистот приводили к тому, что Москва-река мелела, заболачивалась, а других достаточно крупных источников воды в регионе попросту не было. В XVIII веке нехватка воды, пригодной для внутреннего потребления, стала серьезной проблемой для города, бьющей по санитарно-эпидемиологической обстановке. Да и «техническую» воду, например, для тушения пожаров, не так-то просто было достать, особенно на севере и северо-востоке Москвы.

Обводнение. Первые попытки

Простейшие водовзводные приспособления имелись и в деревянном, и в белокаменном Кремле. Доподлинно известно, что при строительстве краснокаменного Кремля (конец XV столетия) система обводнения комплекса была интегрирована в проект: под Арсенальной башней (о ней мы упоминали в статье об исследователе Игнатии Яковлевиче Стеллецком), располагался колодец, наполняемый грунтовыми водами проходившей рядом и на тот момент запруженной реки Неглинки. Из колодца вода поднималась специальным механизмом на мускульной (людской или животной) тяге, наполняя резервуары в верхних секциях башен, откуда уже в зависимости от потребностей по желобам поступала в кухни, мастерские, бани, прачечные, конюшни и так далее: «на основаниях каменных водныя течи, яки реки, текущие через весь Кремль-град осадного ради сидения». Позже, в начале XVII века, аналогичная, но более совершенная система с колодцами и подъемными машинами появилась в противоположной части Кремля – в Тайницкой и Водовзводной башнях, но эти колодцы пополнялись водой уже из Москвы-реки. По сути, мы имеем простую систему пополняемых водонапорных башен. Предполагается, что под Кремлем имелись цистерны для создания запаса воду на случай осады, но серьезных исследований на эту тему не проводилось. Однако в другие районы вода поставлялась бочками и ведрами, причем по достаточно кусачей цене.

Первыми по-настоящему гидротехническими сооружениями в Москве можно считать шлюзы и рвы на реке Неглинке, а также на канале вдоль Красной площади. В 1508 году Василий III повелел Алевизу Фрязину «построить вкруг града Москвы каменный ров и починить кирпичные пруды» (здесь значение слова «пруды» двоякое: обозначает и саму стоячую во рву воду, и запруду, которая перекрывает течение; но ударение в любом случае следует ставить на «Ы»). Ров был 541 метр длиной, до 36 метров шириной и около 8,5 м глубиной. Казалось бы, чем не водохранилище? Но вода во рвах застаивалась, и быстро приходила в негодность от нечистот, сливаемых из близлежащих строений, особенно во время проходивших на Красной площади мероприятий. До нас дошли устные свидетельства о вони, которая периодически стояла под стенами Кремля, и, считается, что запах стал одной из причин, по которой рвы позже ликвидировали, а Неглинку вовсе убрали в трубы.

Но пример оказался заразительным и быстро был перенят формирующейся в XVI-XVII веках усадебной культурой. В те времена наиболее богатые и крупные загородные резиденции обзаводятся системами шлюзов и дамб, которые позволяют наполнить из небольших речушек достаточно крупные пруды, используемые в хозяйстве и отдыхе. Посмотреть на эти сооружения можно и сейчас, прогулявшись по набережным прудов у Измайловского дворца, в парках усадеб Борисово, Головино, на Академических прудах и многих других. В перестроенном виде гидросооружения до сих пор выполняют свою функцию.

XVIII-XIX века. Водоснабжение

К началу XVIII века в столице было более 800 прудов, около 5000 частных (в усадьбах и дворах) и несколько десятков общественных колодцев, откуда можно было черпать относительно пригодную для питья воду. По идее, из-за отсутствия в городе канализации, для вывоза нечистот люди должны были вызывать специальных золотарей – тогдашних ассенизаторов. Однако, чтобы сэкономить на вывозе, нечистоты часто сливали в реки, ручьи, пруды, болотца и канавы, загрязняя эти самые водоемы, а также грунтовые воды (следовательно, и сами колодцы). В итоге вода становилась «помойной», а людям приходилось платить за чистую воду и ее доставку водоносам, что стоило недешево. Ситуация ухудшалась, и во второй половине XVIII века на всю Москву оставалось только три общественных колодца с пригодной для питья водой.

Ввиду роста населения санитарные условия в городе тоже ухудшались, что провоцировало вспышки тяжелых инфекционных заболеваний. В 1771 году страшная эпидемия чумы унесла жизни четверти населения города, вылилась в бунты, убийства, грабежи и беспредел. К тому же многие водоносы либо погибли, либо разбежались. После этих событий жители обратились к императрице Екатерине II с просьбой «провести в город хорошую воду». К 1805 году был построен Мытищинский водопровод. Система собирала воду из ключей в верховьях Яузы возле поселка Громовой Ключ, после чего вода самотеком шла в город по кирпичной галерее шириной около метра, проложенной преимущественно под землей, в московский Самотецкий пруд. Старая трасса водотока проходила по красивому Ростокинскому акведуку, по которому сейчас можно прогуляться в одноименном районе. Однако, водопровод был построен с ошибками, быстро начал иссякать, ломаться, к тому же до дома воду приходилось доставлять из питаемых водопроводом фонтанов и прудов. Весь XIX век проходили модернизации и улучшения системы: установка паровых насосов, водонапорных башен, увеличение потока воды, расширение сети водопровода (подключиться «к трубе», как мы привыкли, можно было с 1850-х). К началу XX века вода для города поступала из Мытищ, но уже по совсем иной системе, а также были открыты водопроводы, питавшиеся от верхнего течения Москвы-реки (в районе Рублево), что привело к еще большему ее обмельчанию.

XVIII-XIX века. Обводнение

Тем не менее проблему загрязненности и маловодности реки-родительницы города эти меры не решали. Водный режим Москвы-реки, как и большинства европейских рек, нестабилен: она более чем наполовину питается снегом. В связи с этим уровень воды в реке очень неравномерен в зависимости от времени года: весенние паводки из-за таяния снегов могут поднять реку до восьми метров, но летом она мелеет, в период осенних дождей снова приходит в норму. В сухое время года реку во многих местах можно было перейти вброд (например, известный Крымский брод находился на месте нынешнего одноименного моста), не редкостью были острова, а судоходство было возможно для судов с осадкой не более 0,5 метра. Становилось ясно, что растущей столице требовался более стабильный и мощный источник для забора питьевой воды и судоходства.

Проблему судоходства решали с помощью дамб и каналов: к 1786 году по заболоченной низине – старице Москвы-реки – параллельно ее центральной излучине было проложено русло Водоотводного канала, образовав тем самым остров Балчуг. В 1836 году на основном русле Москвы-реки, в районе храма Христа Спасителя была отстроена Бабьегородская плотина, которая была разборной и собиралась после весеннего паводка, а в нижнем течении Канала, где сейчас находится Шлюзовая набережная, построена Краснохолмская плотина и непосредственно шлюз. Таким образом, в русле Москвы-реки, проходившем вдоль стен Кремля, уровень воды был почти на три метра ниже, чем в проходившем параллельно Обводном канале (между Болотной площадью и Замоскворечьем). Это позволило организовать движение грузовых судов и плотов во время навигации. При этом уровень воды реки в верхнем течении повышался, что исключало образование бродов и создало запрос на строительство мостов, при этом на водосбросе были построены турбинные приводы для производств. Канал и его инфраструктура несколько раз модернизировались.

В 1870-е годы в Москве появляется туерное судоходство – это вид движителя, при котором пароход двигается не благодаря вращению гребного винта, а наматывая на валик цепь или канат, проложенный по дну водоема.

К 1877 году был воплощен первый глобальный гидропроект – Москворецкая шлюзованная система: комплекс из целых шести плотин, построенных в течении реки от Можайска до Коломны (где река Москва впадает в Оку). Все плотины были однотипными и разбирались во время паводков, шлюзы при всех плотинах были однокамерными (длиной 205 метров, шириной по дну 15,6 метра и шириной ворот 5 метров), кроме двухкамерного Перервинского, который стал бриллиантом в короне этого гидросооружения. Длина русла Москвы-реки, задействованного в системе, составляла около 300 километров, а подпор воды (то есть общий перепад высот ее уровня) составил 16 метров, что обеспечивало проход судов с осадкой до 0,9 метра.

Критическая ситуация и новые планы

В 1920-х годах сооружения Московского гидроузла ремонтируются и модернизируются, но в целом ситуация с водой снова становится тяжелой: стремительный рост населения Москвы в 1920-х – 1930-х годах (в три с половиной раза) привел к серьезному дефициту воды. Пропускная способность водопровода к 1936 году возросла во столько же раз, но на душу населения города в среднем все равно приходилось только 117 литров воды в сутки при норме около 300 литров. Основным недостатком москворецкой системы водоснабжения были ее ограниченная мощность и питание города водой с северо-западной стороны – из Москворецкого и Мытищинского водопроводов. Незначительная часть воды поступала из артезианских скважин в черте города, более мелких локальных систем и грунтовых вод.

Сама Москва-река и ее притоки к 1931 году достигли крайней степени загрязнения из-за сброса в них канализационных и промышленных вод. Отчет Санитарного института им. Эрисмана о состоянии вод на 1934 год свидетельствовал: «сильное загрязнение, в реке плавают фекалии; бактерий 1 145 370/см³; окисляемость 18,4; потребление кислорода 27,9 мг/л». Оздоровить реки города могли только коренное переустройство канализации и обводнение (увеличение напора и силы течения) в руслах. Не хватало водной глади и для растущих потребностей в транспортных перевозках.

Требовалось фундаментальное обновление московской гидросистемы. Проекты обводнения, которые должны были решить проблемы города, появились еще в начале XX века. Но уже тогда было ясно, что воды Москвы-реки недостаточно. 15 июня 1931 года на июньском пленуме ЦК ВКП(б) по докладу Л. М. Кагановича о положении с водой в столице и других городах для водоснабжения Москвы, а также в транспортных целях было решено использовать ресурсы Волги, протекающей в 120 километрах к северу от столицы, путем соединения с Москвой каналом.

Проект

Казалось бы, плевое дело – достаточно построить на Волге водохранилище (эти мероприятия в любом случае были внесены в планы грядущих пятилеток) и отправлять из него воду на московские очистные предприятия по трубопроводу. Но задачей проекта было не только обеспечение города водой, надо было также обводнить Москву-реку и создать транспортную артерию, так как при громоздкой плановой экономике перемещение грузов крупными партиями по воде вполне обоснованно. Поэтому необходимо было строительство именно канала открытого типа, с портовой инфраструктурой.

15 июня 1931 года пленум ЦК ВКП(б) принял решение о строительстве канала Москва – Волга, поручив его Наркомводу СССР. СНК СССР 10 октября 1931 года принял «Положение о государственном строительстве по сооружению канала Москва – Волга и Московского порта «Москаналстрой», возложив на последний постройку сооружений, обеспечивающих водоснабжение Москвы, устройство в Москве порта и создание водного пути, соединяющего Москву с Волгой. Разумеется, предлагалось несколько проектов, самотечных и с искусственным напором, например, вести воду из Волги на северо-восток города, в район Щелково, или, наоборот, канал должен был наполнить Москву-реку выше расположения столицы, в Рузе или Звенигороде. Технически наиболее простым (но при этом наиболее длинным) был проект самотечного канала с минимумом гидротехнических сооружений, но, говорят, против него выступил известный энергетик, вдохновитель ГОЭЛРО,  Герой Социалистического Труда, близкий друг В. И. Ленина, депутат Верховного Совета СССР 1 созыва, член ЦК ВКП(б) Глеб Крыжановский, который заявил:

«Я противник любого самотека: как в технической, так и в партийной работе».

К выполнению был принят проект, при котором канал начинался от Иваньковского водохранилища в районе Дубны и шел на юг через Дмитров, Икшу, сворачивал на юго-запад, проходя между Москвой и Химками, разветвлялся в районе нынешнего метро «Водный стадион». Южное и юго-западное ответвления пересекали район Покровское-Стрешнево, впадая в Москву-реку в районе нынешнего стадиона «Спартак». Другие же ответвления шли на восток в сторону района Войковский, через Головинские, Академические пруды и район Коптево соединялись с Яузой выше Ботанического сада по течению, огибали Лосиный Остров примерно по нынешней траектории МЦК и, следуя далее по ней же, впадали в Москву-реку в районе Нагатино или Перервинского гидроузла. Преимущество проекта – это кратчайший судоходный путь. Главный недостаток – канал проходил по водоразделу, то есть через некую пиковую линию на возвышенности местности, воды рек с разных сторон которой стекали в разные стороны. Срывать этот хребет было бы безумием, поэтому волжскую воду пришлось с помощью шлюзовой системы перекачивать через него насосами. Звучит это просто, но по факту: прямо сейчас тысячекиловаттные помпы перекачивают сотни тысяч кубометров воды на высоту 40 метров относительно уровня Волги!

Впрочем, о нереализованных проектах канала мы расскажем позже.

Стройка порта пяти морей

К концу 1932 года строительство канала возглавило объединенное государственное политуправление ОГПУ, и после всех согласований для непосредственных работ был создан Дмитровлаг. 3 сентября того же года начальник химкинского участка работ товарищ Марченко одним взмахом положил начало созданию объекта исторической важности. Масштабную, тяжелую, рутинную работу по копке и перемещению грунта планировалось выполнять руками заключенных. Каждый день на маршрут канала выходила целая армия пепельно-серых человечков: на 1 января 1933 года общее число заключенных Дмитровлага составляло 1 миллион 200 тысяч человек, которые к 1936 году базировались в сорока пунктах. Были собраны также вольнонаемные работники и профильные специалисты с серьезным образованием.

На первых порах стройка страдала от нехватки хорошей техники – использовались в основном старые экскаваторы (около двух дюжин), грузовики, паровые и иные машины (иногда даже дореволюционных времен). Эта рухлядь больше времени проводила в ремонте, чем на полезной работе, поэтому строителям на местах приходилось исхитряться, создавая для повышения эффективности труда механизмы буквально «из смекалочки и палочки», больше подходящих для антуража средневекового или античного порта. 128 километров канала шириной в среднем 85 метров по поверхности (45 – по дну) и глубиной около пяти с половиной метров строили, по сути, лопатой и тачкой. Помощниками невольных строителей были лишь десятки тысяч лошадей. Позже было подсчитано, что здесь, за колючей проволокой и вышками, было вырыто 150 миллионов кубометров песка и земли, 56 миллионов кубометров гравия и глины. Стройка канала Москва – Волга под руководством главного инженера превратилась в испытательный полигон новаторских идей. Сроки были сжатые, объем работ оказался больше и сложнее, чем рассчитывали, да и задачи были абсолютно новые. Так что приходилось одновременно строить, проектировать и на ходу изобретать. Для облегчения ручного труда здесь впервые широко стали использовать гидромеханизацию: мощной струей воды с помощью пушек и гидромониторов размывали грунт, или, наоборот, намывали дамбы и земляные плотины, этой же струей разгружали платформы. Незамысловатое, но полезное изобретение: цепь с крючьями, положенная на настил, вращалась с помощью электродвигателя, затаскивая и опрокидывая тачки на верхнюю площадку всего за 14 секунд, экономя силы и время работников. Любопытный документ от декабря 1933 года:

«Благодарность и денежные премии ветеринарному врачу з/к Орлову – за сконструированную им шлейную упряжку для лошадей, з/к Канцельсону – за предложенный им безвредный формалиновый стиральный порошок, инженеру механику з/к Никольскому – за устройство для обогрева в зимнее время переносного автогенного аппарата, инженеру Петрову – за конструкцию опалубок».

Во второй половине реализации проекта, благодаря подъему промышленности, подоспела техника отечественного производства. К концу строительства за каналом числилось 170 экскаваторов, 1600 автомобилей, 257 тракторов. На этом этапе как раз пригодились новые бетономешалки и краны – нужно было укреплять берега прокопанной траншеи, возводить постройки машинных отделений и пунктов управления. Здесь же подоспели продукты новообразованной тяжелой промышленности: устанавливались стотонные ворота шлюзов, насосы, машины открытия створов, контрольное оборудование.

7 ноября 1934 года в центральном районе между Дмитровом и Яхромой был открыт первый километр экспериментального участка канала. Здесь опытным путем выясняли, как вынимать грунт, крепить откосы, обрамлять берега и отрабатывали технологию заполнения канала водой. Уже через год, к восьмой годовщине Октября, не только были прорыты десятки километров, но и построены 76 самых разных гидросооружений. По Савеловской железной дороге, пересекавшей канал севернее Долгопрудного, было пущено 2 колеи, также проложили путепровод для Октябрьской железной дороги над новым Химкинским водохранилищем. Завершилось строительство железобетонной плотины на Карамышеве, шлюза номер три, железобетонной плотины на Перерве.

Раньше в стране тоже возводили плотины, но лишь грунтовые. И только при строительстве канала для этих целей стали использовать самые разные марки бетона, разные схемы железобетонных конструкций, добиваясь наибольшей прочности и водостойкости сооружений.

Помимо сооружений канала занимались строительством и обновлением гидросооружений на самой реке: спрямили русло у Серебряного Бора, в Мневниках, Кожухово, Перервинский гидроузел, по пассажирскому и грузовому порту на юге и севере города. В этих же сторонах Москвы построили водоочистные сооружения, из которых питался водопровод. Не забыли о гидросооружениях на Яузе. Ниже по течению Москвы-реки, за пределами города, также построен и модернизирован ряд гидроузлов, вплоть до впадения в Оку.

Не забывали и о красоте. Есть даже легенда: в 1935 году, когда часть сооружений уже сдали, на приемку приехал лично Сталин, посмотрел и сказал, мол, «не пойдет, мало монументальности». И уже потом следующие здания гидроузлов строили как настоящие произведения искусства – в соответствующем той эпохе советском ампире. Естественно, все должно было соответствовать величию замыслов. К архитектурному оформлению канала привлекали лучших специалистов. Здания выглядят как усадебные флигели, обрамления берегов украшены узорами, вдоль канала расположены сотни скульптур. Даже теперь, когда проходишь на яхте или лайнере через шлюзы, чувствуешь, будто плывешь на прием в какой-то морской дворец. На территории многих гидроузлов расположены парки и сады.

Через 4 года и 8 месяцев после начала строительства, перед весенним паводком 1937 года, щиты на Волжской плотине были опущены, мощная река была повернута вспять на три минуты, а затем хлынула в новое русло. 17 апреля канал Москва – Волга имени Сталина был заполнен волжской водой и доставил ее в Москву-реку.

1 мая по новой воде прошла флотилия судов, построенных специально для этого торжественного дня. Толпы людей приветствовали ударников стройки, начальников, инженеров-конструкторов, архитекторов. Московский водопровод наполнился запасами волжской воды, а в город хлынул караван барж с песком, щебнем, фосфатами, стройматериалами, который будет сохранять интенсивность до расформирования плановой экономики. Москва стала портом пяти морей: Белого, Балтийского, Каспийского и – после открытия Волго-Донского канала – Черного, Азовского.

Канал и его сооружения

Мысленно переместимся на север Московской области, где Иваньковская дамба перекрывает Волгу в городе Дубне. Здесь находятся ГЭС и первый, еще волжский, шлюз. Из одноименного водохранилища на юго-восток ответвляется в русло канала, проходящее через заградительные ворота, над рекой Сестрой, через шлюзы номер 2, 3. Миновав Дмитров, канал сворачивает на юг, через Яхрому, шлюзы номер 4, 5 и 6 попадает в Икшинское водохранилище, снабженное гидрозатвором. С этого водохранилища и начинается тот самый водораздел, уровень воды в котором на 40 метров выше волжской благодаря тому, что на каждом из шлюзов находится насосная станция, подкачивающая воду в следующий участок канала. Далее канал снова ненадолго сужается, чтобы разлиться в Пестовское, Учинское и Пяловское водохранилища на площади около 3000 гектаров. Здесь же расположено несколько гидроэлектростанций. Впрочем, оплывать извилистые берега канала нет необходимости – для судов построено спрямление русла, которое после выхода из водохранилищ сворачивает на юго-запад.

Помните, мы говорили, что одним из проектов наполнения московского водопровода был простой план прокладки гигантской трубы от Волги? Здесь это решение частично реализовано: из Учинского водохранилища начинается Акулинский гидроузел, достроенный к 1937 году. Вода из него по несудоходному Восточному каналу направляется на юго-восток и, проходя над Клязьмой, минуя Королев, попадает в московский водопровод через очистные сооружения в микрорайоне Восточный.

Основной ход канала, создав Пироговское и Клязьминское водохранилища, огибает город Долгопрудный с севера и запада и аккуратно пересекает МКАД между Москвой и Химками, разливаясь в водохранилище на территории города (относящееся, однако, к Подмосковью) от кольцевой дороги до парка Покровское-Стрешнево и вдоль Ленинградского шоссе. Плотина в южном окончании водохранилища не дает затопить Тушино (после терактов в начале нулевых плотину закрыли для свободного прохода). Здесь заканчивается водораздел, далее уровень воды будет понижаться, а двигаться она станет самотеком. Судоходное русло канала проходит на юго-запад через Южный ход, на котором расположены шлюзы номер 7 и 8, а под ним – архитектурное чудо: тоннель Волоколамского шоссе и трамвайной линии под водами бьефа. Это последний самостоятельный участок искусственного русла – канал впадает в Москву-реку в районе Тушинского затона. Другое – несудоходное – русло проходит по деривационному каналу, в нижнем течении которого находится построенная тогда же Сходненская ГЭС, после чего вода впадает в реку Сходню, и, соответственно, в Москву. Небольшая часть воды уходит в водозабор на восток, через частично-открытый Лихоборский канал попадает в Головинские и Садовый пруды, затем в реку Лихоборку, обводняя Яузу. Саму Яузу во многих местах спрямили, отстроили набережные, а для контроля уровня воды построили на реке Сыромятничевский гидроузел со шлюзами.

На Москве-реке прорыли Хорошевское спрямление с гидрозатвором, чтобы контролировать поток воды, недалеко расположили Западный речной порт, Карамышевское спрямление со шлюзом номер 9 и ГЭС, перекрыли русло в районе Кожухово, выкопав Новинский рукав, и постройкой Перервинского гидрокомплекса организовали запруду в Нагатино возле Южного речного порта. В самом гидроузле построена Перервинская плотина, шлюзы 10 и 11, сухой док. Во многих местах русла были спрямлены в своем текущем расположении. Все это подняло уровень воды в реке и позволило управлять течением, благодаря чему вода не застаивается. От Нагатино до выхода Москвы-реки из города она наиболее широка и полноводна – даже Замоскворецкую ветку метро намного позже пришлось прокладывать над водной артерией по мосту. Далее по течению реки в Подмосковье построены гидроузлы Трудкоммуны, Софьинский, Марчуговский, Северка. Все это держит уровень воды, достаточный для вывода судов в Оку. Всего на канале 10 плотин, 11 шлюзов, около десятка портов, 9 ГЭС, 8 шоссейных и 3 железнодорожных моста, бесчисленное множество плавбаз, лодочных станций, сооружений для водного спорта, самое выдающееся из них – водный стадион «Динамо» на севере Москвы.

Сооружения прошли крупные модернизации в 1970-е и 2010-е годы.

Социальный аспект и общественная роль

Организация водохранилищ подразумевала затопление огромных площадей, а сами сооружения канала считаются зоной отчуждения, так как являются стратегическими объектами. Сотням тысяч людей пришлось бросить свои дома с участками, целые деревни переезжали в предоставленное жилье, зачастую – в пригородные бараки. Там, где это было возможно, на новые места переезжали вместе с домами: сохранилась хроника, на которой постройки перетаскиваются из низин тракторами. Под воду ушли десятки населенных пунктов, а русло канала стало для местных жителей в определенном смысле препятствием для перемещения. В целом едва ли сельчане, жилье которых так или иначе задело строительство, сильно обрадовались водной артерии.

Нужно отметить, что решение о передаче строительства под управление ОГПУ пришло не сразу: сначала его поручили гражданскому ведомству – Наркомводу. Ставка делалась исключительно на добровольцев. В газете «Ударник» за 1932 год появляются объявления для дмитровских жителей: «Для строительства канала МосВолгаСтрой приглашает рабочих на стройку, приглашает крестьян со своим гужевым транспортом и телегами для вывозки грунта». Вольнонаемные шли работать, но людей все равно не хватало, да и мало кто выдерживал тяжелые условия жизни. Механизация была на нуле, показатели планов и темпы строительства сумасшедшие. Несмотря на призывы и лозунги, первые полгода дело двигалось еле-еле, после чего от такого цивилизованного способа строительства отказались. У чекистов уже был опыт мобилизации заключенных для подобных работ: самотечный Беломорканал, где более 200 километров трассы от Белого моря до Онежского озера были проложены руками зеков меньше чем за два года. В конце 1932-го с тем же рвением и теми же силами ОГПУ взялось за строительство канала Москва – Волга. Руководителем Дмитлага стал один из руководителей БелБалтлага С. Г. Фирин.

Система ГУЛАГа работала в духе времени, чекисты верили, что труд – это самый действенный способ перевоспитания преступников. Фирин ввел такие термины, как «перековка» (исправление заключенных), «каналоармейцы» (непосредственные строители) и многие другие, которые должны были мотивировать на ударный труд. Сама аббревиатура ЗК появилась здесь, на строительстве канала, и означает «заключенный каналоармеец». На стройке работала система кнута и пряника за невыполнение и перевыполнение норм. Поощряли и наказывали пайкой, досугом, доступом к развлечениям. Автором такого метода стимуляции труда был начальник строительства Лазарь Коган. В целом информация об условиях содержания в Дмитлаге противоречива: распорядок и строгость режима вполне стандартные, в самом лагере работали библиотеки, театры, оркестры, группы ликвидации безграмотности, профессиональные мастерские, устраивались кинопоказы, издавалась пресса.

«14 января 1935 года приказом № 39 объявлялся состав секций лагерного общества «Динамо»: стрелковая, лыжная, конькобежная, хоккейная, автомотосекция, конная, гимнастическая, «защиты и нападения» (борьба), охотничья, шахматно-шашечная, врачебно-контрольная, агитационно-массовый сектор».

Вниманием следует удостоить странную страсть Фирина. Будучи необразованным, он очень приветствовал творчество заключенных: в лагере старались развивать поэзию, скульптуру, изобразительное искусство; рисовали плакаты, писали музыку, а затем устраивались выставки, слеты ударников.

С другой стороны, условия и тяжесть труда, низкий уровень механизации и быта делали Дмитлаг местом, непохожим на курорт.

«Тысячи грязных измученных людей барахтались на дне котлована по пояс в грязи. А был уже октябрь, ноябрь, холода стояли страшные! И главное, что запомнилось: заключенные были истощены предельно и всегда голодны… Смотрим: то один, то другой зэк в грязь падают. Это они умирали от слабости, предел сил наступал. Мертвых складывали на тележки — «грабарки» – и увозили… Ближе к ночи, чтоб не было случайных свидетелей, тянулись с канала целые караваны «грабарок» с трупами, облаченными в нижнее рваное белье. Ямы, длинные и глубокие, выкапывались в роще заранее днем. Людей сбрасывали в могильники как попало, один на другого, будто скот. Только уедет один караван — за ним приезжает другой. И снова сбрасывают людей в ямы».

Возможно ли, что подобное сосуществовало рядом? Похоже, историкам предстоит еще много работы. Факты кажутся легендами, легенды похожи на факты, будто все смешалось – черное и белое, великое и трагическое, уголовники слагали поэмы и песни во славу стройки, тут же рядом тысячи и тысячи людей вручную корчевали деревья и ворочали тачки, захлебываясь холодной грязью, вручную рыли котлованы, ставшие для многих могилой. Так или иначе, считается, что во время строительства погибло около 220000 человек.

Нередки были случаи освобождения по УДО за хороший труд. Такие отпущенные, как правило, продолжали трудиться на канале в качестве вольнонаемных. Впрочем, грань эта была зыбкой: часто образованного специалиста шантажировали статьей, заставляя покорно (без собственной инициативы) трудиться в качестве вольнонаемного на канале, а те, кто, будучи З/К, получал вольноотпущение, понимал, что может снова оказаться в бараке по одному росчерку пера. Заключенные профильные специалисты, как правило, сидели не по уголовным статьям и занимались в основном тем же, чем до своего ареста – планированием, расчетами, оформлением. Сейчас такой подход к кадровой политике кажется диким, однако стройка закончилась к разгару репрессий 1937 года. Ярким маркером настроений эпохи служит судьба начальника стройки Фирина. Его сняли прямо с того самого первого торжественного рейса теплохода в честь открытия канала и арестовали.

«По программе одним пассажирам полагалось слезть с парохода, другим занять их места и плыть до Москвы. Вышел один из моих сослуживцев по бюро наблюдений. Но лицо его не было счастливым, наоборот, глаза ширились от растерянности. Он мне шепнул:

– Фирин арестован и Пузицкий арестован. Их взяли прямо с парохода рано утром в Темпах.

«Фирин арестован. Невероятно!». Ведь только накануне во всех газетах красовались большие фотографии Когана, Фирина и Жука – начальника строительства, начальника Дмитлага и главного инженера».

В тот торжественный день толпы людей приветствовали ударников стройки: начальников, инженеров-конструкторов, архитекторов – тех, кому выпала честь открыть канал. Кто мог предположить, что половину из них на берегу уже ждут черные воронки НКВД и расстрельные статьи приговоров? В кровавый механизм были затянуты сами идеологи перековки: Фирина расстреляли в 1937-м (его обвинили в подготовке государственного переворота силами заключенных), по его и иным делам уничтожили еще 219 человек – зэков и вольнонаемных, в том числе архитекторов и художников. Из высшего руководства уцелел только главный инженер Федор Жук.

Сам канал широко использовался в пропаганде. Клуб Дмитлага издавал материалы о стройке, снимались и отправлялись по всей стране бобины с лентами хроники. Вышедшая в 1938 году кинокомедия «Волга-Волга» по-настоящему познакомила широкие массы с каналом. Всю советскую эпоху и сейчас Химкинское водохранилище – одно из привлекательнейших мест для фото- и киносъемок.

В 1941 году войска нацистов были в опасной близости к Москве с севера. Дамбу в Дубне защищали противоторпедными сетями, на водохранилище был организован аэродром для гидропланов. В ходе московской оборонительной операции 1941-1942 годов через дюкер на реке Сестре была спущена вода из канала и водохранилищ на пути наступающих с севера немецких войск, что остановило их продвижение на этом направлении.

В послевоенное время водный стадион «Динамо» активно использовался не только для спортивных мероприятий, но и для праздничных шоу. Однажды, в 1970-е, во время празднования дня ВМФ на глазах изумленной публики из канала всплыла дизельная субмарина.

После распада СССР берега канала стали пристанищем для множества частных судов, на суше расположились яхт-клубы, водноспортивные организации, дома отдыха и частный сектор. В 2010-е береговую линию, сооружения и порты на территории Москвы снова привели в порядок. Канал и его сооружения выполняют свою функцию с запасом на будущее.