Варанги — гвардия императоров Константинополя.

Суровые, закаленные в боях искатели славы, богатства и приключений из Скандинавии, нашедшие дорогу в богатую Византию еще в первой половине IX века, быстро пришлись ко двору императорам.

Такие воины были всегда нужны, а платили за их службу так, как почти нигде больше. Вскоре в империи был сформирована можно сказать гвардия — Варанги. Об их истории и происхождении самого названия и пойдет речь в статье.

Первое упоминание варангов отмечено в Византии в 1034 году в Хронике И.Скилицы «Обозрение историй». Первым известным скандинавом, служившим в Византии, исландская традиция считает исландца Болли. Из текста саги:

«Мы не слышали рассказов, чтобы какой-нибудь норманн пошел на службу конунга Гарды раньше, чем Болли, сын Болли«.

Возвращение Болли из Византии после многих лет пребывания там сейчас историками условно датируется примерно 1030 годом.

Но на самом деле естественно Болли был далеко не первым скандинавским воином на службе императора. Если внимательно изучить другие саги, то становится понятно, что первые по времени скандинавские воины в Византии упомянуты в «Саге о Хравнкеле годи Фрейра». В ней рассказывается, о поездке в Константинополь Тчеловека по имени Торкель Светлая Прядь, сын Тьоста, который в течении 7 лет «ходил под рукой конунга Гарды«, а также, о пребывании в Миклагарде (скандинавское название Константинополя) мореплавателя-купца Эйвинда Бьярнарсона, который дословно «снискал там большое расположение греческого конунга и был там в дружине«. Поездка Торкеля датируется примерно 937—944 годами, а Эйвинда — временем до 950 года.

До Болли в Константинополе были и другие исландцы: Финнбоги Сильный, ставший дружинником императора Иона — Иоанна I Цимисхия (969—976 годы), Грис Сэмингссон (примерно 970—980 годы), который снискал «большой почет«, Кольскегг (после 989 года), Гест Торхалльссон и Торстейн Стюрссон (около 1011 года), Барди (между 1022 и 1025 годами). Вскоре после 1016 г. побывал в Константинополе датчанин Эйлив Торгильссон, брат ярла Ульва. Начиная с этого времени, сообщения о службе скандинавов в Византии насчитываются уже десятками. Только в шведских рунических надписях XI века их аж более 20.

Надо отметить, что деятельность скандинавов в Византии до поездки Кольскегга (то есть до 980-х годов) определяется в сагах разнообразными терминами, связанными с военной службой и вассальным подчинением, но только не словом «вэринги». Торкель (дословно) «ходит под рукой» византийского императора, Эйвинд служит «в дружине» и т.д. Кольскегг был первым, кто не только «пошел на службу«, но и стал «предводителем войска вэрингов» (var hofðingi fyrir væringjarlið). «Служит в числе вэрингов» (ganga á mala meæ væringjum) Гест и следующие за ним десятки скандинавов. Начиная с этого времени, названия væringi и производное væringjarlið — «войско вэрингов» уже будут постоянно встречаться в описаниях поездок норманнов в Византию.

Примечательно, что и в русских летописях упоминается о варягах, часть которых князь Владимир овладев Киевом направил в Константинополь. Это событие также относит нас к 978 году — как раз тем временам когда скандинавы начинают массово появляться в Константинополе.

Кстати видимо отряд скандинавов, отправленный Владимиром пришелся кстати. При помощи этого отряда, в частности, было подавлено движение Варды Фоки и Варды Склира (например в битве при Хрисополе, в начале 988 года).

И как раз датой возникновения отдельного корпуса варангов ныне почти единодушно все исследователи считают именно 988 год — год битвы под Хрисополем.

Вместе с тем надо отметить, что название «вэринги» приложимо в сагах далеко не ко всем, кто побывал в Византии: общее обозначение для купцов, паломников, а также части воинов совсем другое — Grikklandsfari «ездивший в Грецию». Называя кого-либо «вэрингом», авторы саг нередко добавляют, что этот человек либо служил в «войске вэрингов», либо был дружинником (hirðmaðr ), охранником (varðamaðr), либо просто был «мужем» (maðr) византийского императора. Причем подчеркивается особо подчиненность их напрямую императору.

Одновременно составители саг иногда противопоставляют «вэрингов» и просто «норманнов» (обычное обозначение скандинавов). Так, уже в истории Геста и Торстейна говорится:

«И таков был обычай вэрингов и норманнов, чтобы днем быть на состязаниях и заниматься борьбой«.

Термины «вэринги» и «норманны» соотносятся, с одной стороны, как частное и общее (вэринги — это отдельная группа среди норманнов), как, например, в «Саге о битве на Хейде»: Барди «был там среди вэрингов, и все норманны ценили его«. А с другой стороны, — как например в истории Геста и Торстейна (а также и в ряде других историй), и вэринги, и норманны бесспорно служат в византийском войске и совместно участвуют в некоторых церемониях, но они различаются и подчас противопоставляются и ими самими, и на основании информации, полученной от них, авторами саг. Сходная дифференциация содержится и в византийских источниках. С одной стороны, параллельное византийское название βάραγγοι (очевидно, заимствованное либо из др.рус. «варяг», либо др. сканд. *warangR) относится к не очень многочисленному и привилегированному контингенту скандинавов на византийской службе — отряду телохранителей императора, императорской гвардии. С другой — в византийском войске служили и другие, более многочисленные (насчитывавшие подчас тысячи) отряды скандинавов, которые тоже именовались варангами. Видимо, различение тех и других нашло отражение в противопоставлении «дворцовых» и «внешних» варангов (οι έν τε πόλει βάραγγοι и οι έξωτης πόλεως βάραγγοι), участвовавших в восстании в царствование Никифора Вотаниата (1078 — 1081 годы). Различает два контингента варангов и Пселл: первый он определяет как «ту часть наемническую, которая обыкновенно принимает участие в царских выходах«, второй — как союзнический корпус. Можно предполагать, что противопоставление вэрингов норманнам в сагах зиждется на той же самой основе: вэринги — это соответствующая «дворцовым» варангам Скилицы особая, пользующаяся привилегиями и находящаяся в особой близости к императору часть скандинавских наемников. Не случайно так часты упоминания византийских базилевсов в сагах, называемых в общей форме или по имени в связи с вэрингами (как раз примечательно, что саги знают чуть ли не большее число византийских императоров, нежели древнерусских князей). Норманны же — это «внешние» варанги, союзнические отряды в составе полевой армии.

Строгая отнесенность термина «вэринги» в скандинавских источниках к отряду императорских телохранителей объясняет, почему скандинавы, служившие в византийском войске и принимавшие участие в различных военных действиях Византии до конца X в., не называются этим термином — лишь после создания «варяжского корпуса» как императорской гвардии, заменившего армянских телохранителей, видимо, где-то около 980 г. (что опять таки перекликается с отправлением отряда варягов к византийскому императору князем Владимиром), появляется специальное обозначение этой части скандинавов, которое проникает затем в Скандинавию вместе с возвращающимися варангами.

Лишь в двух случаях именно термин «вэринги» упоминаются применительно к Руси, но эти случаи не могут поставить под сомнение однозначность понимания этого слова в Скандинавии. В одном из чудес св. Олава, действие которого происходит в Новгороде, его героем является «некий варинг на Руси» (varingus quidam in Ruscia). Есть достаточно оснований полагать, что эта новелла сложилась в Hoвгороде в среде прихожан и клира церкви св. Олава и испытала влияние местного новгородского словоупотребления. Поэтому слово varingus, отражающее скорей древнерусское «варяг», нежели древнескандинавское væringi, использована здесь, вероятно, в том значении, которое оно имело на русской почве. Возможно, несоответствие со скандинавским словоупотреблением и заставило автора новеллы специально оговорить пребывание вэринга на Руси. В другом случае герой вступает на службу на Руси и находится там «вместе с вэрингами«.

Примечательно, однако, что далее сообщается, что «все норманны ценили его» т. е. вэринги и норманны противопоставлены друг другу. Если бы слово «вэринги» обозначало всех скандинавов на русской службе, то основы для этого противопоставления не существовало бы. Приезд Барди на Русь датируется примерно 1020-ми годами, т.е. тем временем, когда «варяжская гвардия» уже существовала. Основным путем в Византию для скандинавов была Восточная Европа, путь «из варяг в греки», причем нередко на пути в Византию или обратно скандинавы задерживались на Руси в дружинах русских князей. Не этих ли скандинавов, уже побывавших в императорской гвардии в Константинополе, называет здесь сага вэрингами — в полном соответствии с традицией — в противоположность всем остальным норманнам, находившимся в тот момент на русской службе? Таким образом, вероятно, что в скандинавской письменности термин «вэринги» однозначно приложим только к скандинавским наемникам, служившим в «варяжском корпусе» в Византии — привилегированном отряде императорских телохранителей, и первоначально не распространялся на другие группы скандинавов в византийском войске или на Руси. Узкая специализация термина и его однозначность позволяют предположить, что он вошел в употребление в Скандинавии лишь после создания «варяжского корпуса» и одновременно с появлением византийского названия того же института — «варанги».

Инородность и позднее происхождение древнескандинавского названия нашли косвенное отражение в одной из редакций «Саги о Харальде Суровом Правителе» (Харальд Хардрада, погибший в 1066 году в битве у Стемфорд Бридж) — одном из самых знаменитых скандинавов на службе у императоров Константинополя, где говорится о положении в Константинополе перед приездом Харальда:

«И было там множество норманнов, которых они (то есть византийцы) называют вэрингами«.

Подобное противопоставление двух наименований, местного и заимствованного, широко распространено в древнескандинавских источниках.

Кстати интересный факт — в источниках упоминается, что Харальд взял город точно таким же способом, как это сделал княгиня Ольга со столицей древлян.

Как связаны варанги и варяги?

Позднее формирование термина варанг/вэринг в Византии и Скандинавии указывает на то, что он возник не в самой Скандинавии и не в Византии, а на Руси, причем в скандинавской среде, т.е. той, где говорили на древнескандинавском языке (Old Norse). Обстоятельства (но не время) его возникновения восстанавливаются на основе рассказа Повести временных лет, когда князь Игорь, не рассчитывая на силы своего только что разгромленного греками войска, призывает в 944 г. из-за моря скандинавов. Заключение договора с наемниками, определявшего условия их службы, могло вызвать к жизни их название warangr от vár — «верность, обет, клятва».

В собственно русской средневековой традиции этот термин закрепился как обозначение скандинавов, отличных от русов/руси. Это различение руси и варягов прослеживается уже в описании призвания князей в «Повести временных лет» и перерастает в дальнейшем в противопоставление тех и других. В отличие от ряда, который был предположительно заключен между русью и местной знатью при Рюрике и впоследствии закреплен в Киеве «уставом» Олега, уже потом договорные (клятвенные) отношения русов и варягов отличаются: варяги остаются чужаками, выходцами из-за моря, идущими по пути «из варяг в греки» и частично оседающими на Руси.

Поэтому термин «варяг», воспринятый славянами от скандинавов, постепенно (именно постепенно т.к. еще в «Русской правде» Ярослава Мудрого «варяги» выделены в отдельное правовое поле) лишился в славянской традиции социального смысла и в конце концов стал обозначать просто выходцев из скандинавских стран, приобрел значение просто собирательного этнонима.

В древнескандинавских же языках, специальное обозначение для скандинавов, служивших именно на Руси, не было особо актуальным. Положение варягов было важным лишь во время их пребывания на Руси. Но эта группа не обладала какими-либо специальными отличиями или привилегиями, принадлежность к ней не влияла на социальный статус или престиж возвращавшегося из Руси скандинава. Статус «варяга» ничем не отличался в глазах тогдашнего скандинавского общества от статуса любого другого норманна, побывавшего на службе не на Руси, а скажем в Англии или Франции. Их общим обозначением внутри общества было слово «викинг». Рунические надписи и саги отмечают лишь такие «факты биографии» викингов, как высокий социальный статус в войске («Он пал в битве на востоке в Гардах, вождь войска«), который, видимо, соответствовал положению этого человека на родине, приобретенное богатство (он «нажил богатство на востоке в Гардах«), особые почести, оказываемые при дворе князя. Различение тех, кто заслужил эти преимущества, состоя на службе по договору, и тех, кто действовал на свой страх и риск, было для тогдашнего скандинавского общества несущественным. Поэтому специальный термин для скандинавов, служащих именно у русских князей, если и достиг Скандинавии, не закрепился в языке и не нашел отражения в письменных памятниках.

Иным же оказалось положение той части скандинавов, которая составила императорскую гвардию, причем именно гвардию, а не просто входила в состав регулярного войска в Византии. Служба в ней сама по себе являлась высоко престижной, позволяла скопить большое богатство и таким образом существенно влияла на социальный статус возвращавшегося с этой службы норманна. В этих условиях название warangr «варяг» воспринимается византийцами в форме βάραγγοι как обозначение скандинавских телохранителей императора и затем распространяется и на «внешних» варангов, скандинавов в византийском регулярном войске. И именно это название потом и получает отражение в письменных источниках. При этом скандинавская форма слова трансформируется: архаичный и мало употребляемый суффикс -ang заменяется суффиксом -ing, что закономерно вызывает палатальную перегласовку корневого гласного и приводит к возникновению засвидетельствованной сагами и другими письменными текстами формы væringi. Таким образом, предложенная реконструкция истории слова warangr — варяг — βάραγγοι — væringi объясняет некоторые несоответствия в его употреблении в различных местах — на Руси, в Византии и в Скандинавии. Более того в этих трех местах этот, казалось бы, один и тот же термин имеет разные значения, отражая различные явления и изменения социально-исторических условий деятельности скандинавов в каждом из этих трех регионов.

Наиболее ранней формой был именно *warangr — слово не засвидетельствовано древнескандинавскими письменными источниками, но отраженное названием Varangerfjordr в Норвегии и в арабских источниках как «варанк» (например у Аль-Бируни: «От [океана] отделяется большой залив на севере у саклабов [славян] и простирается близко к земле Булгар, страны мусульман; они знают его как море варанков, а это народ на его берегу.»).

Инфо: https://dzen.ru/id/602111159966a838711acd02