Легенда о берендейке. Историко-лингвистическая заметка. (Статья Курбатова О.А. из журнала «Историческое оружиеведение, №11 2011 г.»).

Одним из знаковых элементов военного снаряжения, маркирующих пехотинцев-мушкетеров всех европейских государств конца XVI–XVII вв., является банделер – кожаная перевязь с устройствами для быстрой зарядки мушкета и вместилищем для хранения средств по уходу за ружьём.

Важнейшая деталь банделера – набор из «зарядцев», небольших цилиндрических контейнеров, в каждом из которых хранилась порция пороха ровно на один мушкетный выстрел. Эти зарядцы подвешивались к перевязи шнурами разных типов, причем часть из них обычно оказывалась на спине, а часть – на груди стрелка; крышка зарядца держалась на том же шнуре, чтобы не теряться при выстреле. Кроме того, к перевязи крепилась сумка для свинцовых пуль, пыжей и инструментов («калита» или «мошна»), таких как протравник («игла затравочная»), распыжовник («трещотка») и масленка для смазки. Затравочный мелко помолотый порох хранился в отдельной пороховнице («натруске»), однако в XVII в. ее роль чаще исполнял дополнительный зарядец с крышкой в виде маленькой воронки либо пороховой рог, привешенный к тому же банделеру. Первое описание банделера по русским документам встречается в «распросных речах» подполковника Ван Дама в 1631 г.: «У всякого бандылеря по 12 зарятцов, да игла затравочная, да калита пулечная». В издании «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей», которое является переводом одного из трактатов немецкого военного теоретика Иоганна Якоби фон Вальгаузена, рассказу и рассуждению о банделере отведена целая страница, причем о важнейших деталях сказано так: «А что о зарядцах, и в том никому указывать немочно, потому что многия разныя образцы, толко перевязем доведетца быти на три или на четыре перъста шириною, а на ней одиннатцать зарядцов […] и тех одиннатцати зарядцов в одной насыпной полочной порох […] Да у банделира, сиречь у перевязи, быти кожаному мешечьку, во что пульки и сало и пыжи и иное надобне, чем мушкет чистить, класти. Да и затравочник, когда запал засорится, прочищати, да и фетилю куса с три или с четыре».

Среди массы западноевропейских источников XVII в. с упоминаниями банделеров остановимся на военных трактатах, в которых, надо полагать, использовали стандартное написание термина. В книге Якоби фон Вальгаузена 1621 года «Оборона отчизны» одновременно употребляются термины Bandellier и Bandlier – второй, видимо, уже как обиходное сокращение. Трактат Вильгельма Дилиха, написанный в первой половине века и переизданный в 1689 г., толкует про Bandelieren, а также Bandelier-Taschen: «Вооружение мушкетера состоит из шестипядных мушкетов, вместе с их принадлежностями, такими, как банделеры (Bandelieren) из 11 зарядцев (Lade-Massen), «вилки» (подсошки), трещотки (Kratzern), запасные шурупы. Кроме того, вам также не обойтись без патронили банделер-ташей (Patron oder Bandelier-Taschen)». Если обратиться к голландским изданиям, то капитан-лейтенант Гвардейского полка Йохан Боксель в 1673 г. употребляет написание Bandelier буквально как в немецком тексте Дилиха. Таким образом, слово «банделер» было без изменений, «на слух», взято из универсальной западноевропейской военной терминологии вместе со словами, которыми обозначались еще не известные на Руси предметы вооружения («карабин», «мушкет», «списа»).

Новизна термина повлекла за собой целый ряд разночтений в документах, в особенности в период 1630–1640-х годов. Помимо приведенного «бандылеря» это такие варианты, как: «бунделер» (Акты 1894, 54), «бондалер», «бонделер», «бонтелер», «бондебер», «булдарел». В последней четверти XVII в. в некоторых случаях произошла перемена местами звуков «л» и «р», что породило новые конструкции: «берендел» и «берендер». Современный академический «Словарь русского языка (XI-XVII вв.)» приводит разночтения «бонделер» и, по «Учению и хитрости», «банделир». Однако основным вариантом написания уже с 1630-х гг., по нашим наблюдениям, становится «банделер», что совершенно верно указано и в Словаре (статья «БАНДЕЛЕРЪ»).

Другое значение термина «банделер» в 1640-е годы и позже – банделерный зарядец на перевязи, что является аналогом английского выражения «collar of bandolier». В этом смысле его последовательно употребляли составители описи царской оружейной казны 1647 г.: «19870 банделеров с поясы и бес поясов и 350 ремней», 2757 поясов «з банделеры з жестяными, и з деревяными, обшиты трубки красным и черным бараном». То же повторяется и в Переписной книге царской оружейной казны 1687 г.; в ней же мы видим очередной фонетический вариант термина – «бенделеры». По всей видимости, в Оружейной палате для внутренней учётной документации устоялась своя терминология, не совпадающая с обиходным смыслом этого недавно заимствованного слова.

Последнее хронологическое упоминание банделеров в учетной документации петровского времени обнаружено нами в переписной книге Разрядного приказа по Белгороду за 1707 год: «дватцать четыре ремня з бонделеры, ремни и бонделеры вызолочены, кругом ремней бохрома шелковая; пять ремней з бонделеры простых, бонделеры вызолочены». Каким-то образом на Белгородской черте оказались парадные «банделеры золоченые», образцы которых хранились в Оружейной палате с начала 1660-х годов — и учтены они теперь не как перевязи, а как зарядцы.

Между тем в современных музейных описях термин «банделер» (мужского рода) соседствует с другим термином – «берендейка» (женского рода). Например, в  электронном Госкаталоге на данный момент (декабрь 2021 г.) представлен только один предмет под названием «банделер» (из собрания ГИМ) и три «берендейки»: две из собрания ГИМ, включая одну реконструкцию ХХ века, и одна – из собрания Бахчисарайского музея-заповедника. При этом, что важно, «местом создания» банделера указана Западная Европа, а «берендеек» – Россия. Очевидно, что составители музейных каталогов следуют правилу, подробно изложенному А. В. Висковатовым в его первом томе «Исторического описания одежды и вооружения российских войск», но об этом позже.

Обращение к упомянутому выше «Словарю русского языка (XI-XVII вв.)» показывает, что ученые-лингвисты Института русского языка Академии наук слова «берендейка» или близкого по звучанию на этот период не знают (или не знали в 1975 году). Имеет смысл обратиться к более ранним научным лексиконам, которые стали периодически составляться и издаваться в России с XVIII в.

Одним из первых таких словарей стал Лексикон Якова Вилимовича Брюса 1717 года. В нем это слово по значению близко к терминологии Оружейной палаты: «Банделеръ, или зарядъ мушкетнои. Bandelier. m.». Ближайшим сотрудником Брюса многие годы являлся В. Н. Татищев. В своем собственном лексиконе, составленном до 1746 года, он дал первое «историческое» определение банделера: «БАНДЕЛЕРЫ, француз. Бандолиеры прежде были у салдат деревянные трубы с закрышками, в которые клались в каждую один заряд пороху с пулею, и оные носили на ремне через плечо трубок по 12, как то у всех стрельцов вместо ледунок были, но потом вместо их ледунки употреблены». Юный современник последних московских стрельцов – а Василий Никитич состоял при дворе в чине стольника с семилетнего возраста (в 1693–1696 гг.) – сообщает здесь ценные сведения о введении у стрельцов патронных сум (лядунок), но ошибается уже в том, что в зарядец вместе с порохом закладывалась и пуля. Заметим, что под банделером он понимает сам зарядец, а не всю перевязь – как и его наставник Брюс.

Но еще более ценным для нашей темы является незначительное, на первый взгляд, замечание Татищева после статьи «Берендей и Берендичи» («народ был до прихода татарскаго в Малой Росии»). В качестве другого значения этого слова автор указывает: «БЕРЕНДЕИ. Смотри БАНДЕЛЕРЫ». Вероятно, источником такого заключения для нашего любителя летописной истории послужили отмеченные выше варианты написания банделера с переменой согласных – «берендел» и «берендер»: они как раз появляются в документах 1680–1690-х годов. Столь близкое созвучие одинаково «исторических» терминов не оставило равнодушным Татищева, несмотря на всю абсурдность их сопоставления.

В связи с переменами в обмундировании и снаряжении войск рубежа XVII и XVIII вв. слово «банделер» со всеми его фонетическими вариациями окончательно вышло из обихода, по каковой причине и не попало в лексиконы русского языка (неисторического характера). Имеется в виду, в первую очередь, словарь Императорской Академии Наук, который выдержал два издания в 1789 и 1806 годах (речь идёт о годе выхода первого тома, со словами на литеру Б), а в 1840-х годах был дополнен церковнославянскими словами. В первом и втором изданиях закономерно нет словарных статей ни о берендейке, ни о банделере.

Вновь заметка об этой детали старинного снаряжения появляется в двухтомном «Военном словаре» генерал-майора Сергея Алексеевича Тучкова, издания 1818 года. Судя по точным деталям (положение шнурков на перевязи, кожаная оклейка зарядца, что не было правилом), автор описал известный ему предмет – причем даже понимая особенности его использования: «Деревянная трубка с донышком и крышкой, оклеенная кожей, в которую входит один ружейный заряд и пуля. Сии берендейки привешивались на шнурках к широкой кожаной перевязи в два ряда, расстоянием одна от другой вершка в два. Стрельцы носили перевязи сии через плечо, и во время стрельбы, по мере выстреленных зарядов, передвигали перевязь для удобнейшего заряжания». Вместе с тем Тучков буквально повторил ошибку Татищева о том, что пуля входила в сам зарядец, а не носилась в особой сумке. Если учесть, что выход в свет Лексикона Татищева (1793 г.) пришёлся на период активной военной и даже литературной деятельности талантливого молодого офицера, не стоит сомневаться в знакомстве Тучкова с этим изданием. Неслучайно его собственный военный словарь, работа над которым началась уже в первые годы XIX века, включил сведения не только об актуальных, но и о старинных военных терминах, то есть в какой-то мере тоже являлся историческим. И вот в лексиконе Тучкова описание банделера впервые помещается под названием «берендейка»: «БЕРЕНДЕЙКА. Старинное российское слово, точное происхождение которого неизвестно (и далее цитированный выше текст)». Причем никакой отсылки к банделеру автор вообще не даёт. Напротив, следом, нарушив алфавитный порядок, Тучков сразу же помещает довольно неточное описание бердыша с очень похожим вступлением: «БЕРДЫШ. Слово  российское, старинное оружие».

Словарь Тучкова, по всей видимости, не привлек внимания научных кругов, как видно на примере четвертого тома Энциклопедического лексикона (словаря Плюшара), вышедшего в свет в 1835 г. Один из наиболее плодовитых авторов этого замечательного издания, предшественника словаря Брокгауза и Ефрона, – Дмитрий Иванович Языков – поместил в нем статью с прямой отсылкой к Татищеву: «БАНДЕЛЕРЫ, БАНДОЛЬЕРЫ, БАНДУЛЬЕРЫ. Слово, заимствованное от французов, а ими составленное из латинского Balteum: собственно значит кожаный ремень, надеваемый военными людьми по мундиру через плечо, для ношения шпаги, сабли, ружья и пр. В старинном русском стрелецком войске на таких перевязях носились боевые патроны в деревянных трубках с закрышками, но после заменили лядунками (См. Татищ. Лексикон)». Интересно, что в пятом томе О. И. Сенковский помещает слово Берендейка, но совсем с другим смыслом, чем у Татищева и Тучкова: «В XVII веке известны были в России шапки берендейки» 20. В 1847 году все указанные данные из лексикона Плюшара в кратком виде были учтены в новом, третьем издании Словаря русского языка Императорской Академии Наук: «БЕРЕНДЕЙКА, ж. Стар. 1) Ременная перевязь, которую носили вооруженные огнестрельным оружием через левое плечо, с привешенными к ней на ремнях зарядцами. 2) Шапка» .

Кроме того, языковская статья о банделере, в расширенном и исправленном виде, прочно вошла в состав военных энциклопедий, издававшихся в 1837, 1852, в 1863–1895 гг. (энциклопедия Леера). Статья была дополнена не только расширенной этимологией понятия, но и верным, наконец, описанием конструкции банделера: «Двенадцать трубок, с нужным для одного выстрела количеством пороха, а внизу пороховой рожок и мешечек с пулями». Известно, что в составлении уже первого издания военного лексикона активное участие принял А. В. Висковатов, и дополнения, по всей видимости, принадлежат ему – почему в авторах словарной статьи не указаны ни прежний автор (Языков), ни кто иной.

В 1841 г. выходит в свет первый том «Исторического описания одежды и вооружения российских войск». Его составитель, Александр Васильевич Висковатов, выделил для изображения банделера отдельный планшет и дал следующее определение: «Вооруженные огнестрельным оружием носили, через левое плечо, ремень или берендейку, с привешенными на ней, на ремнях же, зарядцами с кровельцами, выдолбленными из дерева и оклеенными черною или иною, темною, кожею (Рис. № 87). У одних берендеек привешивались: сумка фетильная, то есть для фитиля, сумка пулечная и рог для пороха; у других была одна сумка для пуль и рог или, взамен его, натруска, а фитиль наматывался на ремень берендейки, около сумки».

Из сравнения с текстом «Учения и хитрости…» не заметно, чтобы Висковатов в этом случае им пользовался – больше похоже, что он писал своё определение обобщенно, на основании других документов, а также просмотренных музейных экспонатов и изобразительных источников. Далее еще трижды в тексте «Исторического описания», в рассказе о вооружении московских стрельцов в 1606, 1661 и 1674 гг., используется термин «берендейка» – при том, что иностранные авторы, на которых Висковатов ссылается (Паерле, Мейерберг и Пальмквист), такого слова не знают.

Вместе с тем, уже через пару страниц, в разделе, посвященном снаряжению наемных «немецких» солдат и русских полков «нового строя», обнаруживается, что Висковатов всё же внимательно изучил «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей» (Илл. 2).

Ему известно название «банделир» (в написании, принятом в «Учении и хитрости»), а детали банделера далее рассмотрены не только по тексту Якоби фон Вальгаузена, но и на основании изучения гравюр старинного издания (Илл. 3), прообразом для которых послужили соответствующие изображения из труда Якоби фон Вальгаузена (Илл. 4). Более того, он отождествил эти предметы прямым текстом: «Через левое плечо висел лосиный банделир с привешанными зарядцами, подобный стрелецким». Кроме того, Висковатов даже разыскал упоминание банделеров в документе об имуществе армии Шеина под Смоленском (1634 г.), разносторонне подойдя к вопросу.

Таким образом, автор по-своему осмыслил разночтения лексиконов Татищева и Тучкова, сформулировав непротиворечивую, на его взгляд, картину: банделер и берендейка означают один и тот же предмет пехотного снаряжения, однако области применения терминов разные. Берендейки носят исключительно стрельцы, а банделеры – солдаты наемных и русских солдатских полков.

Одновременно с Висковатовым над публикацией предметов из собрания Оружейной палаты работали академик Императорской Академии Художеств Федор Григорьевич Солнцев и помощник директора Палаты (с 1852 г. директор) Александр Фомич Вельтман. Они разместили в своем альбоме рисунок явно парадного банделера с большим сопроводительным текстом (Илл. 5).

Текст показывает некий процесс осмысления нового в историографии понятия «Берендейка», осложнённый тем, что автору не удалось найти этого слова в доступных ему источниках. Несмотря на это, статья «Берендейка с пороховницею» начинается фразой: «Название берендейки образовалось от слова Bandelier – мушкетная перевязь с зарядами, натруской и мешечьком с пулями и пыжами. В описях снаряда немецких мушкетерских полков берендейки и назывались бенделерами». Затем Вельтман приводит цитаты из «Учения и хитрости», а также из Описи Оружейной палаты 1687 года, в которой фигурируют уже не в качестве солдатских перевязей, а как синоним зарядцев («Восмьсот бенделеров без ремней»). Однако вывод из данных источников получился у автора поразительный: «В описи собственно бенделерами называются привешивающиеся зарядныя деревянныя точеныя трубочки с крышками, обтянутые в кожу. То же самое значение имеют и берендейки».

Замешательство автора от сравнения данных источников со словарями и справочниками вылилось в яркую, но абсурдную историколингвистическую гипотезу, которую он привел в сноске под статьёй о берендейках: «Кроме зарядной трубочки, берендейкой назывался род шапки. Хотя это слово возобновилось в XVII столетии, при учреждении наемных войск или немецких полков, но ясно, что оно родственно с названием Берендичей или Берендеев, наемных войск в XII столетии, которые может быть носили в то время название Bandouliers – означающее живущих боевым промыслом».

Тезисы Висковатова и Вельтмана обобщил профессор Павел Иванович Савваитов в своем словаре старинных утварей. Текст словарной статьи «Берендейка» получился примерно такого же качества, что у предшественника: в цитатах из источников упомянуты исключительно банделеры, а отрывок о «берендейке» представляет собой обширную цитату из «Исторического описания».

Закончить обзор сочинений 1840–1860-х гг. следует, пожалуй, словарем Владимира Ивановича Даля, данные которого являются ключом для историографической загадки. «Словарь Живого русского языка» закономерно не содержит упоминания иноземного термина «банделер». Зато «берендейка» получает совершенно неожиданное звучание. Оказывается, этому слову соответствует «игрушка, бирюлька, точеная или резная штучка, фигурка» и т. п. Более того, Далю удалось выяснить этимологию этого слова, происходящую от села Берендеева в 50 верстах от Троицкой лавры: там «режут из дерева известные игрушки, людей, животных, их в торговле зовут берендейками» (Илл. 5).

Приведя еще псковский вариант толкования («плетенка, зобница для мякины»), Даль не мог оставить в стороне данные известных академических справочников и словарей. Поэтому, уже без указания губернии или иных пояснений, он через две черты приводит под грифом «Стар.» уже известные нам значения берендейки, взятые из словаря церковно-славянского и русского языка и других исторических изданий: имеются в виду и перевязи, и сами зарядцы-трубочки, и «особый род шапок». Однако варианты-производные «берендейки» в словаре «Живого русского языка» снова возвращают  нас к точеным или выстроганным из дерева игрушкам – безделушкам («берендеить», «берендейки строгать», «берендеечник»).

Как представляется, сведения Даля позволяют нам приблизиться к ответу на вопрос о происхождении термина «берендейка» применительно к банделеру. Обратимся снова к «Военному словарю», в котором впервые употребляется это слово, – точнее к обширному авторскому предисловию. Известный литератор, просветитель, поэт Сергей Алексеевич Тучков среди прочего пишет об иностранных и «природных русских» названиях, которые «находятся в российской военной службе»: «Я почти все оные перевел на русский язык … не вижу в оном иной пользы, кроме той, что всякая вещь, названная на природном языке, скорее остается в памяти и воображением яснее постигается». И далее: «Можно сказать, что одни россияне, и то недавно, начали больше всех других народов стараться о истреблении чужестранных слов из своего языка, переводя оные иногда буквально, а иногда единозначительно… Многие названия, известные прежде в России на природном языке, еще до введения иностранных терминов, ныне оставлены и заменены чужими, как, например, пушка есть старинное российское слово, и служащий при ней назывался прежде пушкарь, а ныне называют его канонер…».

От слов генерал Тучков в своем словаре переходит к делу. Так, приведя описание бердыша, генерал решительно отказывается от версии Татищева в происхождении термина от немецкого «Бард-Акс» и называет его «словом российским». Представляется, что и в случае с банделером автор выбрал второй вариант из татищевского лексикона как более похожий на слово российского происхождения («БЕРЕНДЕИ. Смотри БАНДЕЛЕРЫ»). В поисках «старинных российских» корней он узнал или вспомнил о «берендейках», как называли на Москве точеные и резные деревянные игрушки, набалдашники и вообще всякие мелкие безделушки, – к которым вполне можно отнести и точеные на токарном станке банделерные зарядцы. В отличие от Даля, Тучков не смог установить связь этого понятия со старинной Берендеевой слободой и честно признал, что его «точное происхождение … неизвестно». Тем более известного литератора не могло смутить то, что предмет снаряжения мужского рода («берендей» Татищева) он заменяет в словаре на «берендейку» женского рода, вопреки правилам лингвистики.

Главным выводом проведенного исследования является то, что термин «берендейка», который в ряде музейных каталогов применяется как альтернатива или синоним термину «банделер», является историографическим. Его бессмысленно искать в источниках XVII–XVIII веков, и составителям первых российских лексиконов он не известен. Первым в качестве подобной альтернативы его употребил генерал-майор С. А. Тучков в «Военном словаре» 1818 года. Очевидны мотивы автора: романтическое, в духе эпохи, стремление заменить иностранные термины «названиями, известными прежде в России на природном языке». Однако в широкий военно-исторический обиход «берендейку» внедрил А. В. Висковатов, который некритически отнесся к публикации Тучкова. Под влиянием его великого, без всякого сомнения, труда «Историческое описание одежды и вооружения российских войск», а также работ А. Ф. Вельтмана и П. И. Савваитова, это слово прочно вошло в энциклопедии, справочники, словари и музейные каталоги, дублируя общепринятый в мировой военно-исторической терминологии и основанный на анализе источников термин «банделер».