Холмогоры. (Из книги Яна Виллема Велувенкампа «Архангельск. Нидерландские предприниматели в России 1550-1785, 2006 г.)
Внешняя торговля России потерпела в результате шведской блокады серьезный ущерб, однако к тому времени английские предприниматели уже обнаружили другой путь к российскому рынку; таким образом возникла альтернатива осажденному остзейскому порту.
В 1553 г. большая группа лондонских предпринимателей финансировала экспедицию в целях поиска северо-восточного морского прохода в Южную Азию. Морской путь вокруг мыса Доброй Надежды уже полвека находился в руках португальцев, а англичане хотели иметь собственный доступ к богатствам Ост-Индии, не конфликтуя с португальцами. Помимо этого, важной целью английского консорциума был поиск новых рынков для экспорта английских товаров. Шерстяные ткани были издавна важнейшим экспортным продуктом Англии, далеко опережавшим все остальные по объемам. Однако после 1550 г. европейский спрос на них начал стремительно падать. Обнаружение новых рынков сбыта являлось, таким образом, задачей величайшей важности.
Поход 1533 г. уже вскоре закончился трагической неудачей. Проходя мимо Кольского полуострова, три судна экспедиции оказались в тяжелейшем положении из-за штормов. Члены экипажей двух судов попыталась перезимовать на берегу, но от холода и истощения погибли. Третье судно, с руководителем экспедицией Ричардом Чэнселлором на борту, было отнесено в Белое море и лишь по чистой случайности достигло дельты Северной Двины. Оттуда Чэнселлор отправился в Москву и был принят Иваном IV17. Царь слушал англичанина с пристальным вниманием. Случайно открытый Чэнселлором морской путь из Западной Европы через Нордкап и Белое море в Россию сулил российскому самодержцу возможность вести торговлю со странами Западной Европы без посредников. В то же время и Чэнселлор сознавал возможности, которые открывала организаторам экспедиции непосредственная торговля с Россией. Хотя изначально поставленная цель была не достигнута, экспедиция 1553 г. неожиданно открывала новые перспективы и возможности для коммерческого успеха.
Кратчайшее расстояние от Москвы до Белого моря тогда представлялось огромным. Напрямую оно примерно равно 1000 километрам. Тогдашний путь проходил в основном по рекам и составлял никак не менее 1500 километров. Две трети пути тянулись по далекому и малонаселенному Северу. Изначально англичанам эти места казались негостеприимной областью, но уже вскоре они с ними познакомились и научились ценить. Зимы здесь длинные, холодные, темные и снежные. С ноября по май суша и море замерзают на большую глубину и покрываются снегом, а в декабре, январе и феврале солнце лишь на несколько часов в день показывается над горизонтом. Но короткие лета совсем другие. Это — время белых ночей; солнце в этот период едва заходит, а длинные дни полны света. Дневная температура доходит до двадцати градусов. Снег и лед тают. Природа безудержно оживает. По низовьям, покрытым густым лесом, текут на север к Ледовитому океану широкие полноводные реки.
В течение веков области по Северной Двине и берегам Белого моря были освоены русскими, но в XVI в. здесь жило еще не более нескольких тысяч человек. Однако жили в этих краях довольно зажиточно. Это происходило оттого, что здесь в отличие от Центральной России — территории, расположенной близ Москвы, — мало земли находилось во владении знати и дворянства и почти не было крепостной зависимости. Большинство поморов, как именовалось живущее здесь русское население, были фактически вольными крестьянами, так как проживали на государственных землях и платили подати в царскую казну. Через свои общины они могли достаточно свободно пользоваться предоставленной им землей, имели возможность активно заниматься различными промыслами. Их подчинение царю выражалось прежде всего в том, что они платили подати.
Большинство людей жило в небольших селениях вдоль рек, в основном вдоль Северной Двины. Они занимались сельским хозяйством, а также рыболовством и охотой, а некоторые солеварением. На южном берегу Кольского полуострова и побережье Карелии проживали в основном рыбаки. Поморы занимались рыболовством и охотой на Белом море, а также вдоль Мурманского побережья, вокруг Шпицбергена, близ устья Печоры и южнее Новой Земли. Они ловили треску, палтуса, семгу, охотились на морских млекопитающих, в частности моржей — в основном из-за клыков, тюленей — из-за их сала и шкуры и китов — из-за сала. А также охота шла и на пушного зверя. В различных районах края, в основном в районе Северной Двины, вытапливали китовый жир.
В середине XVI в. крестьяне, живущие вдоль нижнего течения Северной Двины, от устья Ваги и до моря, начали заниматься торговлей. Некоторые из них приобретали солеварни и начинали снабжать солью практически все отрасли северного морского рыбного промысла и охоты на морских млекопитающих. Кроме того, они посылали соль, соленую и копченую рыбу, тюлений жир, икру в Москву и близлежащие города. Связь с Центральной Россией была сравнительно налаженной. Летом «поморские товары» сначала загружались на многочисленные баржи и отправлялись на тысячу километров вверх по течению Северной Двины и реки Сухоны в Вологду, а уже оттуда — еще на 500 километров далее, в саму Москву. Зимой товары перевозились на санях, которые тянули лошади; таким способом преодолевался весь путь от Поморья до центра России. Возвращались сани, телеги и баржи по тому же пути, груженые предметами обихода, зерном, пенькой, другой сельскохозяйственной продукций, которая не производилась в суровых климатических условиях Севера.
Центром этой торговли, а также административным центром Севера были Холмогоры, расположенные в нижнем течении Северной Двины, на расстоянии 75 километров от моря22. Но, по крайней мере, равным Холмогорам по известности стал Сольвычегодск, расположенный на реке Вычегда, недалеко от ее впадения в Северную Двину. Здесь родилась слава Строгановых. Около 1500 г. они еще были солеварами и торговцами рыбой и мехами. При Иване IV они уже принадлежали к числу гостей, то есть самых именитых и привилегированных купцов. А в XVIII и XIX вв. Строгановы были уже одной из известнейших аристократических фамилий России.
Ричард Чэнселлор вернулся в 1554 г. в Англию с письмом от Ивана Грозного к английскому королю, в котором царь заявлял о своей готовности принимать английские суда и после дальнейших переговоров позволил английским купцам вести торговлю в России. Это письмо и обнадеживающий доклад Чэнселлора привели к тому, что общество, организовавшее в 1553 г. экспедицию, было преобразовано в 1555 г. в торговую компанию, и она по королевскому указу получила исключительное право на торговлю с Россией. Компания именовалась в указе «Marchants adventurers of England, for the discovery of lands, territories, iles, dominions, and seigniories unknowen, and not before that late adventure or enterprise by sea or navigation, commonly frequented» («Торговыми путешественниками Англии, открывателями земель, территорий, островов, доминионов и сеньоратов неизвестных и доселе нечасто посещаемых по морю или судами»), но на практике они с самого начала своего существования были известны под именем Russia Company (Российская компания), или Muscovy Company (Московская компания). Компания была организована как общество на паях — акционерное общество — и насчитывала на момент получения своих привилегий 201 акционера.
В 1555 г. Чэнселлор в сопровождении двух торговых агентов опять приехал в Москву и добился того, что Иван IV даровал Компании привилегию беспошлинной торговли для ее членов по всей России. Кроме того, царь даровал Компании дом, освобожденный от налогов, недалеко от Красной площади, рядом с церковью Св. Максима, а также право приобретать дома как в Вологде, так и в Холмогорах (рис. 8, с. 148). Членам Компании было пожаловано исключительное право быть судимыми лишь Посольским приказом, — что сравнимо по статусу с Министерством иностранных дел, — в Москве.
Московская компания могла бы развернуть свою деятельность в Холмогорах, крупнейшем торговом и административном пункте Русского Севера. Но тем не менее этот город имел для англичан существенный недостаток. Из-за небольшой глубины отдельных участков Северной Двины их суда, некоторые из которых были водоизмещением от 50 до 100 ластов — от 100 до 200 тонн, — не могли или едва могли дойти до самих Холмогор. Англичане решали эту проблему, становясь на якорь на рейде около Николо-Корельского монастыря, у побережья Белого моря близ Пудожемского, или Никольского, устья Северной Двины. Там они разгружали и загружали суда. Перевозка товара по реке в Холмогоры и обратно осуществлялась на плоскодонках. Якорную стоянку судов у Николо-Корельского монастыря называли Святым Николаем, по названию монастыря и имени самого большого острова в бухте. Англичане строили жилища и склады для товаров на близлежащем острове Ягры, который они называли Розовым островом из-за растущего там шиповника.
Московская компания продавала в России главным образом английские шерстяные ткани. Кроме того, англичане поставляли хлопчатобумажные ткани, металлы (медь, свинец и олово), оружие и амуницию, вино, соль и лекарства. В России они закупали китовый и рыбий жир, пушнину, воск, корабельный лес, лен, пеньку, канаты, сало и шкуры. Канаты англичане производили в собственных канатных мастерских, которые сами же и строили в Вологде и Холмогорах.
Торговля Московской компании по Двине шла не слишком бойко. До 1567 г. Компания посылала к Святому Николаю самое большее четыре судна в год, а позже, до 1581 г., — самое большее десять судов ежегодно. Причиной этому было покорение царем еще в 1558 г. Нарвы, что открывало для России свободный доступ к Балтийскому морю. Понятно, что царь считал гораздо более удобную с точки зрения подхода судов Нарву важнейшим торговым портом страны и потому не придавал устью Двины большого значения. Когда Иван Грозный в 1569 г. утвердил привилегированные права Московской компании, он предоставил ей также право беспошлинной торговли в Нарве и Дерпте, а также разрешил строить собственные склады. В то же время он не собирался предоставлять английской Московской компании эксклюзивные права на торговлю в России через Белое море, исключив таким образом всех других возможных участников как с английской, так и с какой-либо другой стороны28. Теперь, когда была доступна Нарва, на первый план выступили недостатки Беломорского маршрута. Этот путь был гораздо более протяженным, чем путь по Балтийскому морю; кроме того, из-за суровых и продолжительных северных зим Северная Двина была доступна для западноевропейских судов всего месяца четыре в год. Из-за штормов и пакового льда северные моря становились недоступными для судов с конца октября до мая, а нижнее течение Двины могло замерзнуть уже в октябре, а освобождалось ото льда лишь в конце апреля.
