Из истории Русского Севера. Из книги «Они были первыми (Откуда мы родом)»

Север чист.

Пахнет морем и елями.

Север строг – никакой пестроты.

Среди срубов столетних расстелены

Белой ночи льняные холсты.

(Михаил Горбунов)

Точной даты возникновения русского государства – Руси, как известно, нет и быть не может, потому что шёл процесс образования государства, начавшийся в глубине веков. Можно говорить не о дате, а о периоде образования государства Российского, ибо писать о конкретной дате можно лишь при наличии сведений в летописи, а таковой нет. Немецкие историки в XVIII веке разработали антирусскую теорию, утверждая будто бы государственность «диким» славянам принесли норманны – варяги, приобщив Русь к европейской культуре. На всём дальнейшем историческом пути норманизм все больше превращался в антирусскую и затем в антисоветскую политическую систему взглядов (доктрину). М.В. Ломоносов был основоположником антинорманизма. Он опроверг домыслы норманистов, разрушил пресловутую «норманнскую теорию», созданную немцами в VIII веке, и утверждавшую, что якобы 862 год – год образования древнерусского государства, то есть надо исчисление вести от момента прихода варягов на Русь. Множество фактов, особенно археологических, доказывали и доказывают второстепенную роль варягов в процессе создания государства на Руси.

Исследования Новгородской археологической экспедиции, изучение свыше 600 берестяных грамот, найденных в Новгороде, позволили нашим учёным убедительно опровергнуть доктрину «норманистов», связывающую начало организации Русского государства и установления юридических норм жизни общества с приглашением в Новгород в IX веке чужеземного князя. Благодаря археологическим исследованиям и прочтению берестяных грамот, которых к середине 1988 года было зарегистрировано 690, учёные установили, что чужеземный князь появился в Новгороде тогда, когда феодальная государственность здесь уже сформировалась. Её местные формы оказались более жизнестойкими, нежели привнесённая власть князя. Ранние берестяные грамоты и другие находки позволяют проследить феодальную государственность и существование юридических норм жизни общества за несколько веков до прихода варяжского князя.

Археологические материалы X – XI веков позволяют утверждать, что в эту раннюю эпоху крупнейшее землевладение составляло фундамент (основу) Новгородского государства, что шло формирование боярства Новгорода, которое в XI веке стояло во главе республики. Новгородская республика представляла собой олигархию богатейших боярских семей. В X – XI веках шла ожесточённая классовая борьба, что также служило важным поводом для стремления новгородцев поселиться на европейском Севере. Массовость берестяных грамот свидетельствует о широком распространении грамотности среди не только привилегированного, но и рядового населения (горожан, крестьян, ремесленников. В XI – XII веках многие новгородцы были грамотны. Высокой была степень развития новгородского ремесла, которое не уступало прославленным центрам ремесла в Западной Европе и на Ближнем Востоке.

О том, что русское государство образовалось значительно раньше «пришествия» варягов на Русь, видно также из рукописи киевлянина Нестора, первого летописца на Руси (имя «Русь» или «Рос» появилась в источниках впервые в середине VI века). Известно, что к моменту прихода варягов на Русь в IX веке Киеву уже было 400 лет. По экономическому, военному и культурному развитию Киевская Русь была не только равной европейским государствам, но и во многом превосходила их. После принятия крещения (988 г.) быстро строились и заселялись города. Особенно много возводилось церквей и монастырей (за два века – около десяти тысяч). Лучших людей отдавали в обучение книжное. Много было написано книг. Расширялась грамотность русских людей. Но случилась беда.

В XIII и XIV веках полчища полудиких кочевников уничтожили экономику и культуру Киевской Руси, предали огню и мечу все, что составляло её богатство и славу. Были сожжены все (около 85 тысяч) книги, хранившиеся в монастырских библиотеках. Только в XV веке было сброшено ярмо ордынского ига.

На исходе XV столетия родилось новое имя – Россия, которое вытеснило старое – Русь – из официальных документов и переписки. Россия ценой своей гибели остановила татаро-монгольское нашествие и спасла Европу. Европа тогда, да и всегда, была неблагодарной по отношению к России и глядела на неё свысока. Это отношение Европы следует учитывать при изучении истории развития России. На границе Новгородской земли остановились испуганные мощью Новгорода полчища Батыя. Кочевники не смогли войти в Новгород и не покорили европейский Север. Это создало более благоприятные условия для развития центральной части европейского Севера.

О заселении европейского Севера и формировании здесь Русского народа, а также о заложении городов есть более конкретные летописные сведения, которые будут использованы в повествовании.

Центральную часть европейского Севера, куда входят Поморье и земли вдоль рек Онега и Северная Двина, люди впервые заселили примерно восемь тысяч лет назад – сразу же после отступления ледника. В результате последних археологических работ и новейших исследований установлено, что древнейшими обитателями Севера были угро-финны. В центральной части европейского Севера многочисленные памятники эпохи неолита и бронзового века оставлены предками финно-угорских народов, формирование которых происходило и на этой территории. Длительное время районы центральной части европейского Севера были контактной зоной между прибалтийско-финскими и пермскими племенами. Первоначальное освоение центральной части европейского Севера финно-угорским народом доказано и не вызывает сомнения. Но есть ещё противоречивые данные о том, откуда этот народ пришёл сюда. Одни учёные утверждают, что центральная часть европейского Севера «первоначально была освоена европоидным населением, продвинувшимся сюда из Прибалтики, а не выходцами с Урала, как полагали раньше» (академик Д. Лихачев, член-кор. АН СССР В. Яншин, журнал «Коммунист» № 1, 1986). Однако позднее на страницах газеты «Советская Россия» № 291, 19.12.1987 профессор А. Мартынов пишет: «Она (Сибирь) дала множество народностей, наций, потомки которых составляют сейчас значительную часть населения не только Азии, но и Северной Европы – например, финно-угорского». Учёные решат и этот спор. Ясно то, что все пригодные для жизни человека территории, прилегающие к Белому морю, стали объектом заселения в незапамятные времена. Через них прошли многие волны миграций; одни племена и народы сменяли другие, влияли друг на друга, перемешивались между собой.

Новый этап в истории Поморья и прилегающих к нему районов связан с приходом на эти земли славян, проникновение которых на Север началось с конца X века. На Севере в конце X – начале XI веков появилось много пришлого населения, продвинувшегося сюда с юга и запада. В последующие столетия русские люди шли в эти края и из Новгорода, и с «низовских» земель – из района Москвы, Твери, Ярославля.

Заселение европейского Севера новгородцами началось в период, когда Киевская Русь и господин Великий Новгород ни в чем не уступали европейским государствам. Заселяли европейский Север высококультурные люди, владевшие различным мастерством, занимавшиеся хлебопашеством, скотоводством. Особо важно то, что часть переселенцев владела грамотой, несла с собой книги. Сразу же стали строить церкви, монастыри и поселения. Новгородцы пришли на уже заселенные земли аборигенами, хотя и в небольшой численности. На Севере не происходило чересполосного расселения славян и финно-угров; различные этнические группы здесь быстро смешивались. Русские люди, например, легко уживались и с «лопью дикой», и с «карельскими детьми», и с «самоядью» Многие элементы культуры местного финно-угорского населения органично вошли в состав формировавшейся древнерусской культуры Севера. В результате рассмотренных этапов заселения земель Севера, в ходе этого процесса здесь сложилось постоянное русское население, и весь этот огромный край вошёл в состав государственной территории Руси.

Новгородцы открыли Новую Землю, совершив в 1032 году поход к железным воротам, расположенным в юго-западной части архипелага. Это предположение в 1987 году подкреплено находкой славянской стоянки на остров Вайгач, относящийся к XII веку (Наука в СССР, 1988, № 4).

Первоначальное расселение русских людей на Севере было связано с промысловыми и торговыми интересами (охотой и торговлей мехами). Но уже в XIV – XV веках оседлое русское население возросло во много раз. Новгородцы принесли с собой традиции землевладельческого хозяйства. Поэтому с конца XV века, ещё при господстве новгородских бояр, здесь началось развиваться крупное хлебное хозяйство. Земли распахивались по Ваге, Северной Двине, Кокшеньге, Пинеге. В XVI веке северный хлеб вывозился в Москву и другие «низовские» города. Все населенные места на Севере располагались вдоль рек, потому что реки были главными путями сообщения и потому что здесь находились основные плодородные земли, позволявшие Северу в критические годы снабжать рожью, ячменем, овсом и другими продовольствием центральную Россию. Северная Двина была главным путем сообщения. Вслед за крестьянами освоение северных земель и угодий начали осуществлять и новгородские бояре, а с конца XIV века – монастыри. В XIV – XVI веках на Севере было построено 150 пустынь (монастыри в безлюдной местности) и 104 городских и пригородных монастыря.

Зависимость крестьянского населения от бояр и монастырей, безусловно, существовала, но крепостной зависимости не было. Следом за монастырями земли Севера стали захватывать и московские князья, сперва частично, а затем полностью присоединившиеся Белозерский край к московскому княжеству при Иване III. Когда в XV веке Москва присоединила к себе Новгород, она обратила земледельцев и промышленников в крестьян, сидевших на государевой земле. Так исторически сложилось, что район северных рек стал районом коренной, традиционной русской культуры, самым ценным из всех русских районов хранителем национальной культуры. Северяне землепроходцы ходили на Груман (Шпицберген), осваивали Мангазею, открыли далекие земли на Востоке вплоть до Аляски. Освоение Сибири связано со Строгановыми и их богатейшим Сольвычегодским хозяйством.

Специфика жизни человека в условиях Севера формировала и особый тип населения. Из поколения в поколение здесь росли люди сильные, твердые духом, предприимчивые, вольнолюбивые, закаленные суровой природой, выносливые, смелые, инициативные и вместе с тем гордые, не знавшие унижений крепостного права и иноземного завоевания.

Северяне не раз оказывали помощь России. На Куликовом поле сражались полки князей Белозерских, Кемских, Андомских, Ярославских. Именно эти полки летописец характеризует словами: «Крепци суще и мужествены на брань». Сюда, на Север, московские князья ездили набирать войска для спасения Москвы при набегах ордынцев. Для обороны государства весь северный «крестьянский мир» служил «своими головами», «копьём и мечом». Северяне крепко обороняли и свою землю от «свейских и каянских немцев», наседавших с запада.

Именно северянам, точнее поморам, Россия со времен Петра Первого обязана своими морскими победами. Морской флот был создан Петром Великим на Севере, а затем переброшен по «государеву пути» в Онежское озеро и далее по Свири и Неве. Одна из причин победы России на Балтийском море над первоклассным флотом Швеции в битве при Гангуте заключалась в том, что на веслах сидели поморы. В последующем поморы прекрасно справлялись и со сложнейшей парусной системой русских судов на Белом, Азовском, Балтийском, Черном и Средиземном морях.

Северные полки помогли России отразить нашествие Наполеона в 1812 году, стойко сражались на фронтах первой мировой воны, освобождали Север от интервентов и белогвардейцев. В 1941 году гитлеровским армиям под Москвой наносили удары в составе армий Западного фронта северные и сибирские дивизии, в которых служили потомки древних землепроходцев.

Поморье дало русскому народу не только отважных открывателей и воинов, но и тысячи безымянных творцов национальной культуры, строителей городов, монастырей и храмов, сказителей, певцов, музыкантов, прародителей самобытного образного языка. А памятники зодчества!

Стены Соловецкого монастыря-крепости не только исключительно крепки — по мощи сопротивления любому огнестрельному оружию им нет равных в Европе. Они представляют собой изумительный памятник инженерного искусства. Единственный в своем роде комплекс инженерных сооружений – гидротехническая система, соединившая 52 озера – опровергающий обывательские представления о технической отсталости Руси.

Культура Русского Севера не ограничивается, однако, архитектурными памятниками (красивейшими домами, церквами, монастырями, росписями, образцами древней русской техники). Этот край – подлинный хранитель традиций русской народный культуры. Черпая из неиссякаемого источника — родной природы, укрепляясь силой традиций, столетиями развивалось и накапливалось талантом и трудом многих поколений северное народное искусство. Север – важнейший носитель крестьянских земледельческих, мореходных, рыболовецких, ремесленных традиций. Богаты кустарные промыслы. Северный центр русской хоровой культуры. Север до сих пор хранит сокровища древней русской книжности. Народ Севера, как и во всей Руси, был и остается подлинным творцом культуры.

Столетиями русский Север и его народная культура играли активную роль в формировании общерусской культуры, государственности, обороноспособности.

В литературе иногда жителей Севера называли лапотниками, тёмными и отсталыми. Этими эпитетами отдавалась дань взглядам Запада. Нет, не лапотной была Северная земля, не нищей и отсталой, а во многом опережала развитие европейских государств.

Что касается лаптей, то не в темноте и отсталости дело, а в том, что чудь заволоцкая и первые поселенцы-новгородцы, отвоевавшие поле у леса, делали практически всё для быта, включая и обувь, из лесного материала. У нас плели лапти из бересты тысячелетие назад, хотя известно, что у угро-финнов зимней обувью были пимы из шкур оленя.

На Севере по мере развития скотоводства (коровы, овцы, лошади) стали обуваться в кожу: шить сапоги, полушубки, тулупы, катать валенки, вязать шерстяные кофты и рукавицы, шить меховые шапки-ушанки. Уже где-то в XIV – XV веках в лаптях стали ходить только на работу в хлев, в лес собирать грибы и ягоды, на озёра ловить рыбу и редко на пожни и поля. На европейском Западе в эти и ещё последующие века громыхали в деревянных башмаках. Деревянные башмаки, применяемые много веков в Западной Европе, хотя и считались удобной обувью, но по всем статьям уступали русским лаптям, сплетенным как из лыка, так и из бересты. Ведь лапоть, плетенная обувь из лыка, бересты, веревок, охватывала со всех сторон ступню ноги. Обувь гибкая, мягкая, очень удобная. Было приятно ходить в лаптях и по дороге и по бездорожью (в лесу, на болоте, на лугу, в поле), чем не обладали хваленные западниками деревянные башмаки. Наши чуни, пеньковые, верёвочные лапти, исключительно удобные, дошли до XX века, однако стали называться тапочками.

Быстрое вытеснение лаптей и успешное развитие кожаной и валяной обуви, меховой, шерстяной и других видов (шерстяные кофточки, свитер, варежки) объяснялось не только бурным развитием скотоводства, но и тем, что сюда на Север пришло много мастеровых людей, знавших секреты обработки шкур животных. Коренные жители финно-угры обладали искусством обработки шкурок белки, горностая, шкур оленей, лосей и медведей. Они умело шили пимы – невысокие сапоги из оленьей шкуры шерстью наружу. Пришельцы и аборигены совместно умело стали обрабатывать шкуры овец, коров и лошадей, как для меховой одежды, так и выделывать кожу для пошива обуви. Получили широкое развитие такие специальности, как шубник — мастер по шитью шуб, тулупов, полушубков (в последующем их стали называть скорняками); кожевник – по выработке кожи для обуви и пошива сапог, ботинок, туфель. Позднее эта специальность разделилась на кожевника, вырабатывающего кожу, и сапожника, шьющего обувь.

У жителей Холмогорского района с далёких времён, чуть ли не с XIII в. и до начала XX века, зимней верхней одеждой крестьян были полушубок из овчины, короткий, до колен; тулуп – долгополая овчинная меховая шуба, не покрытая материей; шуба на меху, крытая тканью. Женские шубки, шубейки, телогрейки на меху, красиво подшитые, различных размеров дошли до середины XX века. Очень редко, но встречались и малица, сшитая из двух оленьих шкур мехом внутрь и наружу, в виде рубахи с капюшоном и рукавицами. Такую одежду приобретали крестьяне у самоедов (ненцев). Малица хороша была для тех, кто занимался извозом.

Главной зимней обувью были валенки, скатанные из овечьей шерсти. Для ходьбы в распутицу (весной и ранней осенью), а также для работы в хлеву валенки обшивали кожей, ставили кожаную подошву с каблуком (называли такую обувь — бурки). Летняя обувь — сапоги, ботинки, туфли самых различных фасонов, сшитые местными мастерами или купленные в городах. Крестьяне, постоянно жившие в деревне, носили пиджаки, суконные брюки, а для праздничных дней имели костюмы, купленные в городе. Головной убор зимой – шапка-ушанка меховая, особо ценная – пыжиковая, а летом — фуражка (картуз), позднее – кепка.

Холмогорский район расположен по обоим берегам Северной Двины, охватывая и её дельту (30-е годы).

Прекрасен в суровом облике своём Северный край нашей Родины. Скупа северная земля. Только многократно удобренная, начинает давать она щедрые урожаи ячменя, ржи, овса, картофеля и трав. Нелегко возделывать землю, не всегда даёт она урожай. Заливные луга вдоль Северной Двины – основная часть сельскохозяйственных угодий – искони позволяли развивать животноводство, и, следовательно, получать необходимое количество органических удобрений для полей. Дерево на Севере всегда было началом всему: из него ставили жильё, церкви, крепости, мельницы, делали посуду и хозяйственную утварь. Красивы сугубо утилитарные крестьянские избы, амбары, баньки, гумна и овины, весьма рациональные, продуманно вписанные в природу. Где берег Северной Двины повыше, там люди строили своё жильё. Строили добротно, красиво, хотя орудия строителей состояли из одних топоров.

Северная Двина – великая русская северная река, дарящая плодородие лугам и пашням; труженица, носящая истинно русское имя, – была и остаётся местом поселения мужественных, трудолюбивых людей. Северная Двина, рождаясь от слияния рек Сухоны и Юга, течёт на северо-запад и впадает в Двинской залив Белого моря. Длина Северной Двины около 750 км. И на всём протяжении живописны её берега.

Северная Двина воспета в стихах:

«Кто отважится измерить

Воли северной разбег,

Кто посмеет не поверить,

Что красивей нету рек?

Ты сразишь любое лихо,

Сосен башенный прибой;

Пароходы ходят тихо –

Все любуются тобой»!

В. Шошин

Река Северная Двина – главная между всеми реками севера Европейской России – была много веков единственным и главным подспорьем всей беломорской торговли. Северная Двина с самого своего начала является судоходной и по мере продвижения к северу становится полноводнее и ширится. Река в зависимости от почв, встречаемых на своём пути, разбивается на множество рукавов, оставляя всегда один из них широким, глубоким и главным. Под Холмогорами Северная Двина имеет уже до восьми рукавов, далее, за Архангельском, она разбивается на новые рукава и четырьмя главными устьями вливается в Двинской залив Белого моря. Начиная от реки Сии, а вернее, от деревни Орлецы, правый берег горист до конца течения реки. Левый берег в большей части своей протяжённости луговой. Участок правого берега от Ракулы до Орлеца тоже луговой, низменный.

Северная Двина носит исконно русское имя, хотя встречается утверждение о том, что имя реки по корнесловию – чудское. Как Северной, так и Западной Двины название происходит от русского слова «двину».

Название реки Двина означало «позволяющая перемещать, двигаться по ней различным судам: баркасам, лодкам, плотам», т.е. в современном языке — судоходная. Доказательством может служить чисто русское выражение «двину», что означает «толкну, нанесу удар». В ссорах северяне часто угрожают: «Я тебя так двину, что закачаешься». Да и теперь в Московском метро часто говорят «подвинься», «передвиньте свои вещи» и т.д. Это исконно русское слово – двинуть, т.е. переместить, и послужило названием двум полноводным рекам. Пришедшие на Север новгородцы добавили к этому названию реки уточнение – Северная, а та, что течёт на Западе, стала называться Западной Двиной. Очевидно, что именно так русские люди дали название двум полноводным, судоходным рекам, и, видимо, нет нужды искать истоки этих названий в иностранных словах, защищать диссертации в угоду иностранцам, утверждающим до сих пор, что все названия русских рек, поселений и других мест произошли от иностранных слов.

Ходила великими косяками под водою Северной Двины царская рыба — сёмужка, да и стерляди было вдоволь. Приходится теперь задумываться, а как же всё это восстановить.

Северная Двина обтекает и глухие девственные леса, и широкие заливные луга с деревнями на возвышающихся около леса холмах. Есть и очень высокие обрывистые берега, белые от известняков, и пологие песчаные пляжи.

Тысячи лет тому назад побережье Северной Двины было населено финно-угорским народом. Много легенд существует об этом стойком, трудолюбивом народе, освоившем Север – окраину России. К сожалению, мы мало что знаем об этих первых жителях Севера, к которым пришли новгородцы.

Величественно спокойная в тихие летние дни, суровая и грозная в ненастье, Северная Двина привлекла мужественных новгородцев к освоению Двинских земель – лесного края, богатого пушным зверем и птицей, заливными лугами по берегам могучей реки и доброжелательностью аборигенов, веками жившими здесь в небольшой численности. На этих землях, растянувшихся с юга на север почти на восемьсот километров, у дельты великой реки, ставшей с XVI века важной транспортной магистралью по перевозке различных торговых грузов первоклассными по тому времени судами, расположен Холмогорский район, получивший своё название от своего центра – Холмогоры. Так стала Северная Двина одним из китов, на которых держится северная земля.

В X – XI веках начался процесс заселения долины Северной Двины новгородскими и ильменскими славянами, спасавшимися от крепостной эксплуатации. Сильные, смелые, предприимчивые, мастеровые люди перемещались на необжитые места Севера. Новгородцы (лихие ушкуйники) на своих остроносых лодках с верховий северных полноводных рек стремительно неслись вниз к Белому морю. Рубили избы, соборы, наступая на языческие чудские племена. Основная масса местного населения – финно-угры – «чудь», («чудь белоглазая», «заволодская чудь») как называли переселенцы, не питала к ним враждебных чувств. Отношения между аборигенами края и новосёлами были миролюбивыми и дружественными. Новгородское боярство прочно обосновалось в Заволочье (земли по Северной Двине и Онеге), и с XII века здесь появилась новгородская гражданская власть. Административным центром новгородского Заволочья стали Холмогоры, сохранявшие значение административного и торгового центра пять веков, до конца XVII века. Особый интерес представляли земли на Северной Двине, за овладение которыми (в том числе за город Холмогоры и другие города) вступили в борьбу Московские и Владимиро-Суздальские князья. В XIV веке вслед за новгородцами хлынул сюда второй поток переселенцев из Московско-Владимирской Руси. Дмитрий Донской в 1369 году с двинских земель получил пять тысяч рублей – огромную сумму денег по тому времени. Новгородцы теряли власть над двинскими землями. Пришло время Москвы. Русский Север охотнее принимал начало московских князей: вольнее, свободнее с ними чувствовали себя и разговор вели державнее. Развернувшаяся борьба с новгородцами закончилась победой Московского княжества. В XV веке московский царь Иван III разделался с «Господином Великим Новгородом» и тем самым покорил и Двинские земли, и людей, здесь живущих. В 1471 году Двинская земля перешла под власть Москвы. В 1478 году Заволочье (земли вдоль Северной Двины) присоединено к Москве, и с 1500 года Заволочье управлялось присылавшимися из Москвы двинскими наместниками, жившими в Холмогорах. Территория Северного края становится государственной землёй, воссоединённой с Московским центром. В 1557 году наместное правление было заменено выборными земскими людьми, и, наконец, в 1587 году учреждено было на Двине воеводство. Итак, с X по XV век этот суровый край был обжит славянами. Первые русские крестьяне, пришедшие на берега Северной Двины, обзавелись хозяйством. Жители Холмогорского района (части Заволочья), как правило, считают себя продолжателями рода поселенцев из Новгорода, объединившихся в кровное родство с чудью заволоцкой – финно-угорами.

Отсюда, из Холмогор, начался великий процесс покорения Севера, освоения Белого моря и Арктики. Там, где Северная Двина разливается на десятки рукавов и проток, где, на многих (из девяти) островах и берегах реки стоят деревеньки, расположены окрестности былого города Холмогоры, нижняя часть (или половина) Холмогорского района тридцатых годов XX века.

Холмогоры (Колмогоры) – главный город Двинской земли, древний город, дошедший до наших дней, хотя и в виде села. Уютно устроился он вдоль Курополки, судоходной в былое время и с XVIII века мелководной из-за наносных песков, протоки.

Холмогоры, расположенные на берегу протока Северной Двины, именуемого рекой Курополкой – одно из древнейших поселений на Севере. Деревни, послужившие основой для города Холмогоры, издавна служили местом торжищ, сходок, базаров для двинских купцов. Три деревни: Курцево,

Качковка, Падрокурья (так в начале XX века назвали части города), где были торжища – не имели правительственного значения. Воеводы жили в Матигорах на Ухт-острове. В XI веке в этих трёх деревнях поселились заволоцкие купцы, прибывшие сюда из Великого Новгорода. Удобства здесь были большие: широкая и глубокая река, прошедшая многими рукавами, тут же близко река Пинега со своим устьем. Река Пинега проходила через места, богатые лесной птицей и пушным зверем. Мезень посылала сюда своё сало, добытое из морского зверя; Печора – меха и кость. Отсюда всё богатство шло в Новгород, а из Новгорода – в заморские страны. Туда же шла и морская соль, скупаемая на Северной Двине вологжанами и устюжанами. Росла двинская торговля, а вместе с расширяющейся торговлей разрастались торговые деревни: Слобода Глинки, Приходы Никольский и Ивановский. Ширясь строениями, все шесть деревень (слобод) сошлись, наконец, в ближайшем соседстве и получили одно имя – Колмогоры. Много толков о происхождении этого названия. Было такое – мол, от финского слова коло – три (деревни). Но ведь объединилось не три, а шесть деревень, и при чём тут горы?

Писатель Крестинин дал более обоснованное объяснение происхождения названия города: «Город лежит на острове. К западу от реки Оногры, в расстоянии около двух вёрст, находится высокая гора и на ней старинная и главная деревня Матигоры. К югу за Курополкой, в расстоянии около пяти вёрст, по западному рукаву Двины, стоит на высокой горе деревня Быстрокурья, против лугового Пал-острова; высокая Ровдина (Родионова) гора и того же имени деревня, обтекаемая восточным рукавом Двины, составляет также соседственное место к Холмогорам. Самый восточный берег Двины, где против Ровдиной горы находится знатная деревня Вавчуга, представляет не низкую гору. Толь прекрасные виды естества, без сомнения, подали причину назвать описуемое здесь селение Холмогорами, изречением, сложенным из гор и холмов, на которых рассыпаны деревни, в том числе и Денисовка — родина М.В. Ломоносова. Всего в окрестностях Холмогор десять гор и множество холмов. В самих Холмогорах не видно гор и только один холм, да и тот искусственный – насыпной. Ещё можно дать одно подтверждение происхождению названия города. Древнерусское слово Коло означало «вокруг». Следовательно, Колмогоры – город, вокруг которого горы, то есть город внутри колача (калача), образованного горами.

В первый раз новгородская летопись упомянула о городе в 1401 году, назвав его Колмогоры, хотя первое письменное упоминания о городе относится к 1355 году, таким образом, город был известен уже в XIV веке.

Петров день 1 (14) июля, престольный праздник северян, считается днём основания Холмогор. Долгое время опорный пункт новгородцев в их торговле с Севером – Холмогоры – был административным и торговым центром Двинской земли (области) – владений Великого Новгорода. Купцы Новгорода все капиталы, нажитые в Холмогорах, увозили в Новгород.

Монахи украшали свои монастыри на всём Севере. По этим двум причинам Холмогоры не богатели. В период владычества Великого Новгорода в центре Заволочья в 1553 году произошёл исторический случай в жизни двинян, который привёл в конце концов не только к коренному изменению в управлении краем, во всей его жизни, но и к появлению города Ново-Холмогоры. Случилось всё это так: «24 августа 1553 года у южного берега Белого моря, недалеко от Корельского устья Двины (у Никольского), против посада Неноксы, у стен Николы-Карельского монастыря бросил якорь, занесённый сюда бурею английский корабль «Эдуард Бонавертура» под начальством Ричарда Ченслера. Ченслер отправился по Малокурье и Двине в Холмогоры и там объявил себя английским послом. Холмогорские головы тотчас же донесли об этом царю Иоанну Васильевичу Грозному, а корабль был переведён для зимовки в Уйскую губу. Не дождавшись царского приглашения, Ченслер 23 ноября по только что установившемуся пути, отправился в Москву, где был представлен как посол, снабжённый грамотою от короля Эдуарда VI для заключения трактатов с властителями всех государств, в которые бы ни привелось ему попасть. Эту грамоту он представил царю. Царь, поняв всю важность такого случая для торговли России, дал согласие на свободную торговлю англичан с русскими…» (см. «Справочная книжка Архангельской губернии 1865 г.»). Так, с середины XVI века установились первые торговые отношения России с Западной Европой морским путём через Белое море. Подле монастырских стен Николы-Карельского монастыря и существовала корабельная пристань иностранных судов – порт святого Николая.

Город Холмогоры вступил в полосу наибольшего расцвета своей торговли. Север первый в России начал вести торговлю с западными государствами через Белое море, через порт Святого Николая и через Холмогоры, установив зимой санный, а летом водный путь от Белого моря до Москвы. В Холмогоры шёл поток товаров и с Урала. Торговые связи в значительной степени способствовали развитию высокой культуры района.

Определённое влияние на развитие города Холмогоры оказали англичане. Через Холмогоры вела торговлю английско-московская компания. В Холмогорах, в крупном центре торговли Руси с Европейскими странами, с разрешения царя Ивана IV англичане основали в 1554 году свою контору, построили собственные дома, торговые склады (амбары). В это же время здесь возникла первая в России канатная фабрика. В городе шла бойкая торговля заморскими товарами.

Тридцать лет было морское полновластие англичан. Им одним была разрешена свободная торговля и покупка дворов в России, лишь их корабли швартуются в Холмогорах. Только в 1584 году сын Иоанна Грозного Фёдор повелит заложить деревянный горд-порт в Пур-Наволоке, что в 75 км северо-восточнее города Холмогор. В это новое корабельное пристанище был открыт доступ всем иностранным торговым кораблям. И вот царь Алексей Михайлович окончательно уничтожил все привилегии и монополию англичан, которые более ста лет занимались здесь тихим, мирным грабежом России.

К XVII город Холмогоры сильно разросся и растянулся почти на пять километров. До конца XVII века Холмогоры сохраняли своё значение торгового и административного центра. Несколько столетий Холмогоры были процветающим городом.

В краю, не знавшем крепостного права и помещиков, а также татарского ига, зародились первые капиталистические отношения. На формирование богатейшей культуры Холмогорского района повлияли предприимчивость и стремление к знаниям северян. В Холмогорском районе за много веков до возникновения Архангельска развивалось деревянное судостроение мореплавание. Ново-Холмогоры подчинялись старому городу, когда вырос первый морской порт и был спущен на воду первый русский океанский корабль. Поэтому можно говорить, что всё это произошло в Холмогорском районе. Ведь устроенный «для корабельной пристани» и, конечно, для защиты устья Двины, город Ново-Холмогоры в конце XVI находился в полном подчинении от уезда, т.е. старых Холмогор. И только в 1613 году Архангельск стал независимым от Холмогор. Но до 1702 года центром двинской земли оставались Холмогоры. Однако перенос морских причалов в Пур-Наволок навсегда решил судьбу города Холмогоры. В 1587 году сюда перевели из Холмогор всю морскую торговлю.

В Холмогорах в 1613 году была построена крепость (острог). Хотя крепость строилась наспех, всё же к приходу врага сумели довершить острого «стоячий в один тын с башнями к реке Двине». В эту крепость из «зелёной казны» Архангельска были подвезены пушки и порох «для оберегания дворов и животов» граждан богатейшего двинского поселения.

Осенью 1613 года на Северную Двину прорвались отряды разгромленной под Москвой польско-литовской ватаги Ходкевича, служившие шведскому правительству и пытавшиеся помочь своему хозяину покорить Поморье. В декабре 1613 года банды иноземных захватчиков осадили Холмогоры и нацелились на Архангельск, который царской грамотой в 1613 году был отделён от Холмогор и получил административную самостоятельность. Крепость выдержала длительную осаду польско-литовских интервентов. «Служилые люди и «охотники» разбили врага польско-литовских людей».

До нападения на город Холмогоры, во время набегов на двинские земли литовских людей, холмогорские воеводы защищали Емецк, богатое село, имевшее некогда большое исторические значение и владевшее двумя монастырями: Ивановским (женским) и Покровским (мужским). Емецк – одно из первых новгородских заселений в этом краю. Емецк упоминается в 1294 году, т.е. на 60 лет раньше Холмогор (по сообщению газеты «Правда» от 01.12.1989 № 335 «Село Емецк, основанное на сто с лишним лет раньше Москвы). Общим своим видом село было лучше города Холмогоры.

Вот что повествуется о разгроме польско-литовских интервентов в памятнике монастыря Сийского. «…В Важский уезд набежали многие воры польские и литовские люди, русские изменники из-под Москвы и из иных многих русских городов и на Ваге и в Важском уезда многих людей мучили и побивали, животы их грабили и никому проходу и проезду из города в город не давали, и в Двинской уезд, в Емецкий стан, выезжали и многих крестьян побивали и грабили, и хотели идти к Холмогорам безвестно и двинян побити. Воеводы, стольник князь П.И. Пронский и М.Ф. Глебов, послали на Емецкое, ради осадного времени, сотника стрелецкого Смирного Чертовского да с ним Архангельского города стрельцов сто человек. Они же, отправившись, на Емецком воров много побили из осады из дворов и три знамени у них отбили, и два человека языков поймали и на Холмогоры привезли, и на расспросе языки воеводе сказали, что на Ваге воров тысяч до семи, и приходу их чают на Холмогоры вскоре, потому что они не чают на Холмогорах острогу. И того же года, декабря к 8 числу, к вечеру воры в острог пришли. И из острога воевода и дьяк выслали высылку: сотника стрелецкого Смирнова же Чертоцого и с ним холмогорских стрельцов и холмогорских охотников, и воров встретили в Ерзовке; и воры хотели их от острогу отлучить, начали на лошадях объезжать, и сотник, видя то, с ратными людьми назад возвратился и в острого пришли здраво. И идучи в острог, посад за перелогом против острову сожгли и церковь Зосим и Савватия зажгли для того, чтобы ворам близ острогу не засесть и воры, стояв под острогом три дня, побежали назад на Вагу, а иные в низовские волости и в Поморье, множество русских людей там жгли и мучили, грабили и побивали; у Архангельского же города не были, а пробежали мимо».

В Холмогорах имелись памятники XVII века. В 1621 году был построен новый холмогорский острог взамен прежнего, поверженного ледоходом, а в 1656 году в Холмогорах был заложен по царскому повелению деревянный город (крепость) на острожном месте, отличавшийся от острога двойною рубленой стеною.

В 1674 году в городе была построена каменная палата, где воевода с дьяком творили суд и расправу. Это было первое каменное строение в Холмогорах. В 1685 году в Холмогорах началось возведение, и в 1691 году был освящен Спасо-Преображенский собор-храм, почитавшийся лучшим во всей губернии. Это была первая великолепная церковь по всей Двине – соборная, кафедральная во имя Спаса-Преображенья. Собор выполнял целый ряд функций: культурную, оборонную и хозяйственную. Здесь же в 1688 году освящена Успенская церковь нового женского монастыря. В 1683 – 1685 годах построена колокольня, в 1688 году – архиерейские палаты.

В 1692 году деревянная крепость была разобрана и построена вновь, укреплённая новыми башнями.

В 1693 году 28 июля Пётр I в первую свою поездку в Архангельск прибыл в Холмогоры по Ровдогорскому протоку на судах; вышел на берег и через эту крепость «шествовал» в карете к собору, где его встречал архиепископ Холмогорский и Важский Афанасий.

Архиепископ Афанасий (1641 – 1702), построивший в Холмогорах Преображенский собор по образцу Московского Успенского собора, был исторической личностью XVII века. Он был близок к царю Петру I, его любимцем. Афанасий (Любимов) стоял за сильную централизованную власть. Являясь патриотом молодой России, он направил монахов строить Северодвинскую крепость. Отдал колокола на переплавку на пушки, установленные в крепости. Русские воины этой Северодвинской крепости одержали первую, очень важную победу над шведами, пытавшимися в июне 1701 года захватить Архангельск. Афанасий Любимов был весьма образованным человеком. Собранная им библиотека была одной из самых крупных на Севере. Книги на многих языках были не только церковные, но и по медицине, математике, военному делу. Сегодня тома, собранные в ту пору, когда Беломорье служило единственным распахнутым «окном» в Европу, составляют гордость научных коллекций Москвы и Ленинграда.

Знаменательно то, что три столетия назад в Холмогорах начались регулярные наблюдения за погодой. Архиепископ Афанасий вёл ежедневные записи, которые и стали первым в России сводом метеорологических наблюдений («Афанасьевский дневник»).

Следует отметить, что первый российский академик М.В. Ломоносов, уроженец этих мест создал первые отечественные приборы для наблюдения за погодой. Он же предложил систему корреспондентов, которые сообщали Академии наук сведения об аномальных природных явлениях и регулярно вели инструментальные метеорологические наблюдения. Всё это имеет очень важное значение для изучения истории климата.

Знаменательно и то, что город Холмогоры – родина землепроходца Ф.А. Попова (Алексеева), экспедиция которого в 1648 году впервые достигла пролива позднее названного Беренговым.

Однако вернёмся к городу и Холмогорскому району. Много семей оставили старые Холмогоры в течение первых трёх лет заселения Ново-Холмогор. Усилил упадок города Холмогоры большой пожар в 1698 году (сгорел весь Глинский посад). После этого пожара многие из холмогорских граждан не захотели на месте погорелых домов строить новые дома, а начали переселяться в Архангельск.

Преображенский собор-храм, почитавшимся лучшим во всей губернии, стал приходить в упадок, когда лишился своей епископской кафедры, с переносом епархиального управления в Архангельск.

В 1701 году воеводское правление было окончательно переведено из Холмогор в Архангельск, но Холмогоры продолжали укрепляться от нашествия шведов и до 1702 года оставались административным центром края. С появлением Архангельска Холмогоры потеряли и политическую, и материальную силу. С 1707 года Холмогоры как посад (торгово-промышленная часть Архангельска, расположенная вне городской стены, или посёлок городского типа, что вероятнее всего; предместье) были причислены к Архангельску, а с 1780 года Холмогоры стали уездным центром Архангельской губернии.

В упадок как город он пришёл к концу XIX века. Бедой или причиной тому было обмеление реки Курополки, необходимость защиты устья Двины от внешних врагов и процветание богатого соседа Архангельска.

Архангельск, порождённый и вскормленный Холмогорами, хотя и привёл в упадок Холмогоры, непрерывно оказывал своё влияние на все населённые пункты Северного края, особенно в конце XIX века, когда он стал вновь быстро развиваться вследствие роста заграничного спроса на русский лес, а также благодаря соединению этого города-порта в 1898 году железнодорожной линией с Москвой.

В царской России Архангельск и Архангельская губерния служили местом политической ссылки. Политические ссыльные, жившие в Холмогорах и в окрестных деревнях, вносили свой вклад в политическое и культурное развитие жителей сёл.

На просвещение и культуру жителей Двинского уезда более всего влиял губернский город Архангельск, имевший со второй половины XVIII столетия светское общеобразовательное государственное учебное заведение, преобразованное в начале XIX века в мужскую гимназию. В 1860 году открыто ремесленное училище. Были и частные школы. С 1848 года функционирует «Училище для образования девиц», а в 1872 году открылась женская гимназия. Сеть церковноприходских школ, библиотек, народные читальни, выходящая еженедельная газета «Архангельские губернские ведомости» также оказывали влияние на развитие культуры холмогорцев. В начале 1700 годов в Архангельске зарождается театральное искусство. Сначала один театр, а с 1898 года – два, знакомившие горожан и передовых людей Двинского уезда с произведениями русской драматургии. В середине 1800-х годов было налажено обучение детей музыке. В 1859 году открыт публичный музей. На развитие культуры Севера оказывали влияние первый российский академик М.В. Ломоносов, известный скульптор холмогорец Федот Шубин, «степенный гражданин города Архангельска» В.В. Крестинин, среди книг которого «Начертание истории города Холмогор».

Но как бы то ни было, за Холмогорами сохранилось честное и почётное имя, вошедшее в историю Северного края. В XX веке, в конце 1923 года город Холмогоры был переименован в село, но оставался волостным, с 1929 года – районным центром Северного края и с 1937 года – районным центром Архангельской области. Таково богатое событиями прошлое Холмогор. Но нас интересует весь Холмогорский район и его история. Район не был территорией материального и духовного прозябания. Тысячелетиями развивалась Двинская земля. Здесь появились первые промышленные предприятия и промышленники-капиталисты. Жизнь в суровых условиях заставила северян развивать огромное количество промыслов и ремесел.

Холмогорский район – это кораблестроение, добыча соли, слюды и древесной смолы, которая в XVI веке вывозилась отсюда в Голландию и Англию (смоло-, дегтекурение и углежжение было широко распространено по всему району). Особо процветающим было кузнечное дело; в окрестностях Холмогор работали медники, котельщики и литейщики, которые отливали колокола и пушки; искусные резчики по кости, и развивалось много других ремесел, оказавших влияние на Петербург и Москву. Трижды приезжавший в Поморье Пётр Первый (в 1693, 1694 и 1702 гг.) был поражён богатством и культурой этого края, в сущности Холмогорского района – Двинской земли того времени. Здесь по его указанию были основаны медеплавильные и железоделательные заводы, создана горнозаводская школа, построены верфи. Пётр скомплектовал из поморов боевые экипажи Балтийского флота, направил их на кораблестроительные верфи Петербурга и других городов страны, а также использовал незаурядное мастерство поморов при возведении новой столицы. С этого момента многие жители Холмогорского района стали «питерскими». На уклад жизни, культуру и быт жителей района сказалось и то, что здесь строились морские суда.

Кораблестроение. К морю Студёному новгородцы, заселившие Поморье, пришли в X – XI веках на своих пригодных к морскому ходу судах – новгородских лодьях. На них в XI веке поморами были освоены берега Кольского полуострова и берег от Мезени, включая остров Вайгач.

В 1032 г. состоялось плавание двинского посадника Улеба до Железных (Карских) Ворот Новой Земли. Поморы знали суровый нрав моря студёного, неукротимую силу сжатия полярных льдов. В этот период новгородские люди начали строить поморские лодьи и на своих судах ходили на Восток, храня в секрете от иностранных конкурентов, как эти плавания, так и создание поморской лодьи. Поморы отлично знали, что судам, сошедшим со стапелей лучших корабельных верфей Европы, во льдах делать нечего.

В XII веке северное поморье становится центром русского судостроения. Создаётся поморская лодья, более совершенная, чем новгородская, уже пригодная для длительных морских походов, включая плавание по кромке льда. Благодаря этому началось интенсивное освоение районов промысла Мурманского (Баренцева) моря и земель им омываемых. Особенностью поморской лодьи была способность её ходить под парусами круто под ветер.

В первой половине XII века был открыт путь на Грумант, остров Колгуев, Вайгач и Новую Землю. Осваиваются берега до Обской губы. Накопленный опыт плавания в море Студёном способствовал созданию на базе поморской лодьи нового промыслового судна – Коч (Коча), способного плавать в битом льду и хорошо приспособленного для волока. Почему такое название судна? Коча – «коца» — ледовая обшивка корпуса из прочных дубовых или лиственных досок (досок из лиственниц), прибитых вгладь, в районе переменной ватерлинии, предохранявшей основную обшивку от ледовых повреждений. Появление легендарного коча датируется XIII веком. Его особенности: корпус коча был яйцевидной формы, предохранявшей его от разрушения при ледовом сжатии (судно выжималось на лёд). Круглая корма, впервые в мире эта конструкция появилась у поморов, упредив европейцев на столетия. Фальшкиль – предохранявший всю конструкцию от повреждения при посадке на мель или при волоке; если он разрушался, крепили новый, ремонт не занимал много времени. Эта новинка впоследствии была заимствована зарубежными мастерами и применялась до окончания века деревянного судостроения. Палуба была ровной, что не мешало во время шторма нахлынувшей волне свободно стекать за борт. У европейских судов того времени палуба у бортов возвышалась ступенькой, что было плохо в шторм. Коч имел одну стационарную и одну-две съёмные мачты, которые устанавливались при хорошем ветре.

В последующем на внешнюю кромку форштевня и киля набивали полосу железа, несколькими железными полосами подкрепляли носовую часть судна, и стали называть – «кованые кочи».

На этих судах рыбаки и охотники за морским зверем сотни лет плавали в водах Северного Ледовитого океана. Поморы активно осваивали северные моря и земли, обладая высокой культурой судовождения, идя вровень со временем. Магнитный компас (маточка), солнечные часы и другие приборы появились на Беломорье в то же время, что и в Европе, а ветромёт (анимометр), с помощью которого мореходы определяли направление пути и местоположение судна, в XI веке использовался и поморами, и викингами. Знали поморы звёздное небо, хотя названия созвездий имели свои, например, «Большую Медведицу» называли «Лосем», «Млечный Путь» — «Птичьей дорогой», «Полярную Звезду» — «Маткой» и т.д.

Умение читать и писать у поморов было обычным явлением, о чём свидетельствует дошедшее до нас их карты и лоции, передававшиеся по наследству.

Благодаря поморского коча – кладезя русской народной мудрости, поморы могли первыми открыть многие арктические земли, пройти трассу Северного морского пути, которую хранили в секрете. И только в XVI веке европейцы узнали от русских поморов, что за Обью находится тёплое море (Тихий океан).

Такова история кораблестроения в X – XIII веках в Заволочье. Конкретно в строительстве поморского Коча в Холмогорском районе можно судить по такому имеющемуся сведению.

На противоположной стороне Курострова у деревни Даниловской была верфь в последней четверти XVIII – начала XIX века. Корабельный мастер – хозяин этой верфи С.М. Кочнев (1739 – 1828), обладавший выдающимися способностями в кораблестроении, строил суда по заказам иностранных купцов, которые оговаривали, что «корабль или судно строено было мастером «Кочневым».

Фамилия корабельного мастера: КОЧнев, безусловно сложившаяся и унаследованная от его предков, потомственных корабелов, веками строивших суда, в том числе и легендарные КОЧИ на Холмогорской земле.

А «новоманерные» суда? Это были обычные суда, построенные по европейским образцам. Они не были приспособлены к плаванию во льдах, так как при первом же сжатии льда их корпус разрушался. Не были они приспособлены и для волока. «Новоманерные» суда, в сущности, были ближе к военным.

Центром крестьянского новоманерного судостроения был большой, изобильнейший, хлебородный остров Куростров, расположенный против Холмогор. На одной верфи недалеко от деревни Мишанинской, родины Ломоносова, его отец Василий Фёдорович, «первый из жителей сего края строил и по-европейски оснастил на реке Двине под своим селением «гукор», названный им «Святой Архангел Михаил».

В 15 км от Холмогор против Курострова на правом возвышенном берегу Северной Двины в селении Вавчуга в 1680 году посадскими людьми Осипом и Фёдором Бажениными был построен лесопильный завод для заграничного лесного торгу, а в 1693 году построена корабельная верфь, с которой весной (20 мая) 1694 года был спущен на воду первый морской коммерческий корабль «Святой Пётр», отправленный под русским коммерческим флагом в Голландию с грузом русского железа. В Вавчуге были построены мукомольная мельница, парусной завод и несколько кузниц, а также канатоделание.

Стало известно Петру, что появилась лесопильня в окрестностях Архангельска – в тридцати верстах от Холмогор на реке Вавчуге, там, где впала она в Северную Двину. Пилят лес торговые люди Осип и Фёдор Баженины, а «пилуя» дозволенья просят «корабли и яхты у своего завода русскими и заморскими мастерами строить». Заглянул Пётр на их лесопильни как случилось быть в Холмограх, а увидев, изрёк: «Глаголят: топор всему голова, а, знать, пила ему надежной приспешницей будет». Выдал государь грамоту братьям Бажениным, повелел: «Мельницами в Двинском уезде, старинной деревне Вавчуге построенными, и заводами владеть, и на тех мельницах хлебные запасы и лес растирать и продавать на Холмогорах и у Архангельска-города русским людям и иноземцам».

Итак, в конце XVII – начале XVIII столетия возникла первая в России купеческая верфь – корабельный завод. Если в конце XVII века были спущены на воду первые корабли русского торгового морского флота, то в начале XVIII столетия здесь сооружались уже военные суда.

В 1702 году при третьем приезде в Архангельск Пётр I посетил Вавчужскую верфь и принял участие в спуске на воду двух фрегатов «Святой Дух» и «Курьер». На первой в России верфи капиталистического типа строительство кораблей продолжалось беспрерывно более 80 лет (до 1783 года). На ней работали наёмные рабочие, главным образом крестьяне-отходники своего уезда и близлежащих волостей. На этой верфи было много талантливых корабельных мастеров. Выходцами из Холмогор были известные мастера-корабелы Крылов и Пругавин.

За время существования Вавчужской верфи Баженины спустили на воду до 120 торговых и промысловых судов большой грузоподъёмности, обладавших великолепными мореходными качествами. В последние годы верфи (1781 – 1784 гг.) С.М. Кочнев по своим чертежам на ней построил 9 кораблей грузоподъёмностью от 40 до 200 ластов. Создать верфь и строить на ней суда от 57 до 150 ластов С.М. Кочневу правительство отказало.

Из черносошных (государственных) крестьян Холмогорской земли вышли многие замечательные кораблестроители, в том числе М.А. Шубной, дядя замечательного русского скульптора Ф.И. Шубина.

На волнах красавицы Двины рождались шитые без единого гвоздя корабли шли за моря, груженные битым зверем, пушниной (мягкой рухлядью), смолой и дёгтем.

В начале XX века владений Баженина уже не было. В Вавчуге сохранился древний кедр, посаженный, по местному преданию, Петром Первым, да дом обшитый тесом, построенный в двадцатые годы XVIII века, где в начале XX века была размещена Вавчужская начальная школа.

Может быть, современным молодым людям интересно будет знать, а какой же была первая верфь России?

По описаниям С.В. Максимова Вавчуга в середине XIX века выглядела так: «На крутой горе, по трём уступам — владения Баженина. На нижней террасе, ближней к реке, существовали его корабельные доки, теперь лесопильный завод. Далее, на средней террасе выстроены его двухэтажный дом, шитый лесом, большой и по образцу всех архангельских изб, не только большего размера, но и большей чистоты. На вершине Вавчужской горы красовалась сельская церковь старинной постройки, с колокольни которой открывались чудные и разнообразные виды больше чем на семьдесят вёрст. На эту колокольню входил с Бажениным Пётр Великий, три раза навещавший Вавчугу. Говорили, что на этой колокольне великий монарх звонил в колокола, тешил свою государеву милость, якобы жаловал все видимые с колокольни (чуть не до самого Архангельска) сёла, все земли и воды Баженину. Однако старик Баженин отказался, так как этим будут обижены все соседние мужики. Милость государя состояла в том, что Баженин получил сначала звание корабельного мастера, а потом вместе с братом (Фёдором) назван именитым человеком гостиной сотни, мог отправлять свои корабли за море с разными товарами, имел право держать пушки и порох, мог без всякой пошлины вывозить из-за моря все материалы, нужные для кораблестроения, нанимать шкиперов и рабочих всякого звания, не спрашивая согласия местных властей. Всё это говорит о том, что Баженин был основателем и строителем первого русского коммерческого флота.

Двинской летописец Иова, холмогорский протопоп, записал, что «в первое посещение своё Архангельска 21 сентября 1693 года Пётр I прибыл в Вавчугу для осмотра лесопильной мельницы и внушил Бажениным мысль основать здесь корабельную верфь. В том же году Баженин начал строить корабль, за изготовлением которого с пристальным вниманием следил Пётр I всё время, пока жил в Москве. Весною 1694 года был готов и спущен с вавчужской верфи первый русский корабль с первым русским коммерческим флагом «Святой Пётр», отправленный в Голландию с грузом русского железа. Баженин продолжал строить военные, коммерческие корабли, гукеры и гальоты. В 1702 году в третий и последний раз посетивший Двину Пётр I сам спустил в Вавчуге два новых фрегата».

Следует учитывать, что Осип Баженин, будучи передовым человеком в делах, вызывавших одобрение великого преобразователя России, оставался человеком, проявлявшим грубое самоуправство и безграничное насилие.

Лесопромышленник и кораблестроитель Осип Баженин много лет (с 1713 по 1723 гг.) имел тяжбу с духовенством из-за двоеженства и различных прегрешений, и только тяжкая предсмертная болезнь вынудила обратиться к архиерею с прошением о помиловании.

Вавчужская корабельная верфь особое внимание оказала на близлежащие деревни в радиусе более 70 километров. В деревнях и сёлах стали преобладать крестьяне-отходники над постоянно работающими на земле. Отходничество сохранялось в больших масштабах до начала XX века, вернее, до коллективизации крестьян.

Очень показательно было то, что каждый третий житель Севера был грамотен. По переписи 1785 года в Архангельской и частично Олонецкой губерниях до 35 процентов крестьян были грамотны!

12 (23) марта 1781 года в Холмогорах была открыта мореходная школа, в которой постигали искусство навигации её ученики до 1787 (по другим источникам до 1798) года, т.е. до перевода школы в Архангельск. За этот короткий отрезок времени школа оказала значительное влияние на просвещение и культуру жителей Холмогор и окрестных деревень.

Северные люди – холмогорцы и ново-холмогорцы – первыми прорубили окно в Европу. Россия через Холмогоры, а затем через Архангельск поддерживала связь с Европой. Северная столица – город Архангельск – первый морской порт, морские ворота России, через которые наши землепроходцы более четырёх веков назад бесстрашно бороздили на суднах, сделанных своими руками, Ледовитый океан. Отсюда началось грандиозное движение «встреч Солнцу» — в Сибирь, на Восток.

Вдоль Северной Двины, по её обоим берегам с великим трудом отвоёвывалась у лес болот пахотная земля. Уже южнее реки Пинеги, вернее, деревни Усть-Пинеги, начинаются поселения, занимающиеся преимущественно скотоводством и хлебопашеством. Но и на этих крестьянах сказалось влияние Холмогор и Архангельска, выразившееся в первую очередь в том, что многие из них были грамотны (2 – 3 класса) и по грамотности превосходили собратьев других районов Северного Края, а также благодаря отходничеству имели различные специальности (мастерство) для работы в городах.

Холмогорский район быстро заселился. Строились не только деревянные церкви, но и белокаменные храмы. Появились артели плотников и каменщиков. Со строительством Петербурга Архангельск и Холмогоры (особенно) остановились в своём развитии, оставаясь сами по себе, и внешне казалось, что это происходит и с деревнями. Однако это было не так. Деревни разрастались. Практически во всех деревнях построились церкви. На месте многих деревянных храмов позднее вырастали каменные (так было и в соседнем Ступине и в Ракуле). Деревянные и каменные церкви поражали своей красотой. Это всё свидетельствует о высоком мастерстве наших предков, которые умели мастерить из дерева всё: от посуды, прялки, сохи до избы и многоглавых церквей. Деревянное строительство явилось как бы творческим видением прекрасного мира, источником культуры, мечтой о лучшей жизни свободолюбивых людей. Здесь сохранялись и преумножались народные традиции. Много веков и по сей день, Северная Земля стоит на трёх китах: река, море, лес.

Изучая историю развития нашего Севера и, в частности, придвинских земель, видим, что Север русский не был на столетия отброшен назад нашествием татар. Производительные силы, культура и государственность непрерывно развивались. Хотя и уходили отсюда полки воевать за родную землю, проявляя героизм в борьбе с завоевателями в Куликовской битве и последующих сражениях, но это все же было меньшее зло, чем татарское иго на занятых татаро-монголами землях.

Чем ещё знатен Холмогорский район? Холмогорский район прославился породой холмогорского скота молочного направления, выведенной в районах нижнего течения Северной Двины. В Холмогорском районе с XVII – XVIII веков крестьяне начали отбирать и размножать лучших коров, а в XIX века искусственный отбор приобрёл сознательный характер. Таким, образом, здесь существовала народная селекция. В результате длительной селекции на Севере России выведена холмогорская молочная порода крупного рогатого скота.

С берегов Северной Двины московские бояре ещё в 1664 году пригоняли на племя быков и тёлок. В XVIII – XIX веках для улучшения холмогорского скота применялось скрещивание с голландской породой. Голландская порода рогатого скота прислана была в Холмогоры Петром I в 1692 году. Успехи были большие: удои 3500 – 4500, а у многих свыше 10000 литров при жирности 3,7 – 3,8 процентов, и хорошая выносливость в суровых условиях Севера. Разведению скота в Холмогорском районе во многом способствовали сочные заливные луга. Хотели почему-то изменить эту прекрасную породу молочного скота, но завезённые из Англии в 1819 году 16 коров и 6 быков не выдержали соперничества с холмогорским скотом, улучшенным голландской породой и успевшим акклиматизироваться в особую породу. Холмогорский скот обыкновенно отправлялся в продажу живым, где его разводили, особенно, вокруг крупных городов. Когда обустраивался Санкт-Петербург, туда стали доставлять знатную северянку, чтобы обеспечить горожан молоком. Отправляли племенной скот по разным местам государства Российского – и на Урал, и в Поволжье, и под Новгород, и к другим крупным городам. В XIX веке на острове Путянин, что под Владивостоком, у сына декабриста Николая Бестужева – Алексея была знаменитая ферма породистых холмогорских коров. Отбирали в «поход» коров и бычков наиболее сильных, чтобы одолели дорожную тяготу. С конца двадцатых – начала тридцатых годов XX века в Холмогорах работает государственный племенной рассадник, ведущий большую работу по дальнейшему улучшению этой породы скота. Холмогоры были ещё более известны благодаря широко распространившейся по всей стране холмогорской породе коров. Очень много отправлялось чистокровных бычков и тёлочек холмогорской породы в тридцатые годы XX века, когда здесь, начиная с весны, 1930 года были созданы колхозы.

Молодняк развозили уже в вагонах по всей необъятной Родине – от Мурманска до Комсомольска-на-Амуре. И всё это потому, что холмогорка способна выдерживать и крепкий мороз, и полярные ночи, выстаивая в стойле долгую зиму, и даже переносить жару и частичную бескормицу, давая молоко, и никогда не подводя хозяина, заботившегося о ней. При хорошем уходе и кормежке в колхозах Холмогорского района многие коровы стали давать по десять – двенадцать тысяч литров в год. Коров с надоем молока свыше 6000 кг в некоторых колхозах было до десяти процентов от всего поголовья крупного рогатого скота данного колхоза. Этих коров называли рекордистками. Крестьяне, а затем колхозы и совхозы предпочитали иметь чистокровных холмогорок, которые были надёжными в тяжёлых условиях жизни, удоистыми и выносливыми.

Трудно понять, почему заменили название породы «Холмогорская» на «Чернопёстрая». Кому понадобилось это ни о чём не говорящее название истинно русской холмогорской породы скота?

Пойменные луга, дающие богатый урожай трав и раскинувшиеся на огромном пространстве, были одним из важнейших условий для развития животноводства и выведения этой породы скота. Но и само животноводство давало большое количество высококачественных органических удобрений для повышения урожайности ржи, ячменя и овса, а также клевера с тимофеевкой и вико-овсяной смеси в дополнение к тем грубым корма (сену), которые заготовлялись на заливных лугах, лесных полянах и вдоль лесных речек. Заливные луга благодаря илу, наносимому на них во время разлива Северной Двины, давали много травы, из которой в достатке заготовляли сено. Для лошадей всегда выращивали овёс. Картофель выращивали и для себя, и для скота.

До коллективизации большинство крестьянских семей Холмогорского района имели, как правило, две коровы и коня, овец и телят, а к беднякам относили безлошадных, хотя и у этих семей была корова. Без коровы на севере семья не может нормально существовать и развиваться даже при колхозах.

До революции Архангельская губерния, видимо, необоснованно считалась краем нищеты. Особенно это несправедливо для Холмогорского уезда, где большая часть населённых пунктов Холмогорского уезда (волости, района) была экономически и культурно выше остальных уездов (районов) Архангельской губернии. Вообще-то каждый район Архангельской области отличался от соседнего, в том числе и Холмогорский от Емецкого и Пинежского районов. Хотя во всех этих районах жива тысячелетняя культура русского народа. В Холмогорском уезде (волости, районе) деревни были более благоустроенные, дома капитальные, много зажиточных и середняцких семей. Это сложилось благодаря влиянию сначала Холмогор, затем Архангельска, но более всего Питера, как тогда жители Холмогорского района называли Петербург (Петроград). Здесь много жило «питерских». Более 30 процентов мужчин этого района работали по найму в Петербурге (Петрограде) и Архангельске, многие жили в этих городах с семьями, но не порывали со своей малой Родиной (родной деревней) и наделом земли, продолжая возделывать поля и держать скот. Это отходничество крестьян объяснялось тем, что доходы от сельского хозяйство в Северном крае невелики. Многие предприимчивые жители Севера стали заниматься различными промыслами, севернее Холмогор – поморским, а южнее – отходничеством в Петербург (Петроград) и Архангельск.

Когда при строительстве в устье реки Охты корабельного завода и кораблей (1714 – 1723 гг.) не стало хватать плотников, царь, вспомнив и про братьев Бажениных, и про иных умелых плотников и пильщиков, которых встречал в Холмогорах и прочих местах – велел снаряжать экспедицию и привезти плотников силой. Плотники и пильщики, которых привели на Охту, обосновались навсегда в этих местах.

Любознательные мастеровые (кровельщики, краснодеревщики, печники и другие) стремились овладеть грамотой. Жить в Питере не знающему грамоты было очень трудно.