Первые художники Русского Севера. Василий Васильевич Переплётчиков.

«В безбрежном океане мерещатся миражи, чудятся допотопные животные, и в душу невольно заползает мистический ужас»

Отечественный художник Василий Васильевич Переплётчиков (1863 — 1918) — один из известных живописцев конца XIX — начала XX вв. Но при жизни и после его произведения не были показаны ни на одной персональной выставке. В наше время работы Переплётчикова разбросаны по государственным музеям и частным коллекциям, его имя основательно забыто, хотя он был фигурой примечательной, активно участвовавшей в художественной жизни Москвы и Петербурга на протяжении более двух десятилетий.

Север в творчестве В.В. Переплётчикова — одна из главных тем. Впервые Василий Васильевич отправился сюда в 1902 году, в этой поездке его сопровождал один из соратников по Училищу живописи, ваяния и зодчества и «Миру искусства» Сергей Арсеньевич Виноградов; с ним Василий Васильевич ранее путешествовал по Волге. Вообще, Переплётчиков входил в число активно разъезжающих художников. До Русского Севера районами его творческих поездок, помимо Волги, являлись Ока, Протва, Кама, многие другие места Центральной России, Печерский монастырь, Финляндские шхеры, Урал и т.д.

Северу В.В. Переплетчиков посвятил двенадцать лет. Точной географии его поездок Архангельской губернии — в какие годы и куда он ездил, установить пока не удалось. Маршруты путешествий частично прослеживаются по названиям картинам художника и его публикациям. Это — область Подвинья (селения, расположенные по берегам Северной Двины), острова Северной Двины — Куростров и Охтостров, входящие в Холмогорскую Луку (один из древнейших районов заселения области русскими), р. Пинега, западное побережье Белого моря — от Кандалакши до Кеми, возможно, и южнее, Онежский берег и р. Онега, р. Сухона, Сийский и Красногорский монастыри, в 1913 году на пароходе Архангельско-Мурманского срочного пароходства художник плавал на Новую Земля и пробыл там два месяца (июль, август). Возможно, это лишь часть тех мест, где бывал В.В. Переплётчиков.

В.В. Переплетчиков. Селение Порог на реке Вонгуде. Картон, гуашь. 1911 год. 

Увиденное уже в первом путешествии по Северу произвело на художника неизгладимое впечатление: «Природа суровая и величавая, полная жуткой прелести и неразгаданной тайны. Солнце в этой стране светит целый день, так что теряешь в конце концов представление о времени. Не то день, не то ночь. В безбрежном океане мерещатся миражи, чудятся допотопные животные и в душу невольно заползает мистический ужас». Именно поэтому Василий Васильевич год за годом упорно отправлялся на Архангельский Север.

В.В. Переплетчиков. Белая ночь. 1907. Картон. гуашь, акварель. темпера.

Поездки В.В. Переплётчикова по Северу были тяжелы и опасны. Вот, например, как он писал о плавании по Белому морю в шторм и туман: «Било и трепало наш пароход почти весь двухнедельный рейс. Часов двенадцать стояли под туманом. Кругом ревущий океан, весь слившийся с белой мглой. Пароходные тревожные свистки и мерный, умирающий в пустом покрове тумана, звон колокола на вахте». Но даже несмотря на то, что «суров и неприветлив Север, но меня к нему тянет. Поеду опять к Ледовитому океану, к большим сильным людям». Стихия была явно ему «по вкусу», когда «вокруг все слишком уж спокойно, я ничего не могу чувствовать».

Среди серий его северных работ — «Север. Архангельская губерния» и «Север. Новая Земля», другие. Будучи мастером пейзажа, Переплетчиков на своих полотнах поэтично «рассказывал» о Севере, обжитом людьми, показывал его селения с высокими двухэтажными деревянными домами, старинными монастырями, спокойными, а иногда и бурными, реками, яркими цветами, необычными красками неба и воды. Его северные пейзажи на десять с лишним лет стали постоянными экспозициями на выставках, главным образом, «Союза русских художников». Неудивительно, что коллеги «по цеху» назвали «восторженным певцом дальнего Севера». Работы В.В. Переплётчикова о Севере в первые полтора десятилетия XX в. пользовались широкой известностью, именно поэтому его пейзаж «Над Двиной надвигается буря» (1908 г.) Совет Третьяковской галереи приобрел в 1916 году для своего собрания. Пейзажные произведения Переплетчикова в предреволюционные годы приобретали многие коллекционеры, среди которых Д.В. Высоцкий, В.О. Гиршман, Н.А. Львов, М.К. Морозов, М.П. Рябушинский, К.Т. Солдатенков и др.

В.В. Переплетчиков. Базар в Архангельске. Холст, масло. 1902 год.

Увиденное и пережитое в северных странствиях подвигло Василия Васильевича засесть за письменный стол. Из-под его пера выходят ряд очерков, которые Переплётчиков публикует в нескольких выпусках альманаха «Лебедь» (М. 1908 и 1909 гг.), Он был также автором цикла стихотворений «Новая Земля» (1913), оставшимся неизданным, кроме одного стихотворения «Полярная северная ночь. (Остров Новая Земля)». Учитывая, что это произведение неизвестно соотечественникам, уместно привести его в настоящем очерке.

«Снега там слагают напевы,
И горы там гимны поют,
Вершины, как мудрые девы,
Светильники в полночь зажгут.
И солнце, снега озаряя,
Свершает над безднами гор,
И глетчеры в полночь сверкая,
Спускают свой огненный лед.
И бури тогда умолкают,
И шторм в океане молчит,
Вершины трепещут, сияют –
Неслышное ясно звучит…»

В 1913 и 1914 годах с публичными лекциями «Жизнь за полярным кругом (Новая Земля)» о путешествиях и своих впечатлениях он выступает в Москве и Саратове.

Незадолго до смерти Василий Васильевич собрал все свои очерки и объединил их в книгу — «Север. Очерки русской действительности» (1917), которую проиллюстрировал своими же рисунками и репродукциями картин. Среди множества публикаций второй половины XX — начала XX вв., посвящённых Русскому Северу, книга Переплётчикова отличается «документальными описаниями» виденного им, практически без философских рассуждений и выводов; он лишь «лицезреет» представшие перед ним картины природы.

Его эмоциональные вставки наблюдавшихся им сцен в тексты среди описаний природы появляются лишь тогда, когда художник уже не мог сдерживать свои чувства по поводу безвозвратной потери самобытности Русского Севера, пьянства местного населения и т.д. Как же они созвучны с высказываниями других авторов, в тех или иных местах наблюдавших картины деградации народной архитектуры в северных селениях, изменений быта и уклада жизни селян. Знакомство с этим, безусловно, неординарным литературным произведением, помимо рисунков и картин, дополняет и раскрывает личность художника уже с другой стороны. Эта книга –  своего рода путевой дневник писателя, позволяет читателям очутиться вместе с художником в тех местах на Русском Севере, где побывал сам художник.

Так, Северная Двина – одно из таких мест, которое особенно притягивало Василия Васильевича. В течение многих дней он спускался со среднего течения реки до её низовий. Вот один из географических пунктов на реке – Усть-Пинега и р. Пинега.

«Сижу на берегу и жду парохода. Надо съездить получить заказное письмо верст до 20. Раннее утро. Кругом – светлая тишина. По желтушно-бронзовому небу кто-то смело и свободно провел голубовато-синюю полосу, а ниже – золотисто-зеленую, и все это отразилось в могучей реке, отразилось мягко и нежно, как сон, как далекое воспоминание. На этом фоне, странном и фантастическом, фигуры перевозчики: они сидят и ждут парохода. Перевозчики курят, дым равномерно тает в тихом воздухе.

В.В. Переплетчиков. Северная деревня. Поселок Усть-Пинега Архангельской губернии. Картон, темпера. 1908 г.

<…> Весь день свистали от ветра у меня под окном телеграфные проволоки. Курилась желтая отмель посредине темно-лиловой Двины, – это вихрем крутило песок и несло его в реку. Всюду кругом звучали голоса: кто-то пел басом на трубе, жалобно тонко визжал у окон, и что-то гудело на чердаке. Дул жестокий норд, который на Севере называют полуночником. Казалось, что кем-то потревоженные злые духи полуночи летели куда-то над землей, жаловались, плакали, пели тоскливыми ночными голосами среди бела дня; свистели в уши беспокойные, жуткие, одинокие мысли; рвали листья с деревьев; поднимали с дороги холодный, сухой песок и кололи им лицо. Я пошел в лес на берег Двины. В лесу было гораздо тише; только беспомощно гнулись вершины деревьев. С высокого, крутого обрыва у меня под ногами были видны плоты. Бревна внизу казались не больше карандашей, на карандашах сидели мухи, это были люди.

На Двине бурей часто разбивает плоты, а потому плотовщики в сильный ветер причаливают к берегу и ждут тихой погоды».

В.В. Переплетчиков. У большой реки. Картон, масло. 1912 г.

Во время своих путешествий по Северной Двине особое внимание В.В. Переплётчикова привлёк Холмогорский уезд. Помимо того, что это древняя область освоения региона русскими, это ещё и родина М.В. Ломоносова, и один из красивейших и мощных на Русском Севере Свято-Троицкий Антониево-Сийский мужской монастырь, расположенный примерно  в 160 км от Архангельска, другие селения,

Сийский монастырь находится на полуострове, на Большом Михайловском озере, из которого начинается река Сия (левый приток Северной Двины), давшая название обители. Вот строки о посещении Переплетчиком Сийского монастыря и его окрестностей.

«Жара. Слепни, оводы. Я еду из монастыря в дальнюю деревню по песчаной лесной дороге. Дорога идет по перешейку наверху горы; внизу, сквозь стволы вековых деревьев, с той и другой стороны блестят озера. Пахнет гарью, сильнее, сильнее. Въезжаем в лесной пожар; едкий рыжий дым; деревья кажутся лиловыми; огонь лижет внизу сухую траву, хворост. Дышать тяжело. Миновали пожар; лес стал реже, дорога пошла под гору; переправились через быструю речку и въехали в деревню.

<…> Я сажусь рисовать под окном того дома, где пил чай. Около меня – клуб: сошлись мужики, бабы, девки, ребята. Жарко. Пожар в лесу, за рекой; разгорается сильнее и сильнее. Иногда валит белый дым, иногда черный. Левее вспыхнул другой пожар, теперь два дыма.

<…> Тишина. Пожар разгорается все больше и больше. Дымы соединились, и теперь над лесом огромная арка из дыма. Плотники стучали топорами, – строят дом попу. Голуби ходят близко около меня и иногда взлетают, звеня крыльями.

Внизу, по течению реки, быстро несутся бревна; это вверху рубят леса. Бревна кажутся живыми. Кажется, что они плывут по очень нужному делу и торопятся.

Пора ехать обратно. Переправляемся через реку, поднимаемся в гору, едем лесом; в лесу стало прохладно. Въехали в лесной пожар; все деревья стоят синие; дым – желтый. Пожар давно остался позади. Наступает теплая, белая, северная ночь. По бокам дороги – столетние ели; внизу цветет шиповник.

<…> Как-то с вечера раскричались чайки над озером; кричали долго, нервно и беспокойно, а на другой день, утром, потянул свежий ветер с северо-запада. Изогнувшись, как бы тайком, сбежали над лесами низкие, грязные, как фабричный дым, облака: это океан дохнул сыростью и холодом с севера. Навстречу смелым взмахам летели южные облака: серебряные юноши с крыльями, белые фигуры женщин с длинными волосами. Все это быстро неслось друг на друга. Рванул сильный ветер и в воздухе над озером и лесами начался бой облаков. Победили темные… Подул полуночник, ветер с севера. Косой, холодный ливень задернул почерневшие леса того берега. Только иногда, на короткое время прорывало солнце быстро несущиеся облака, ливень прекращался, вся природа сияла мгновенным, блестящим мокрым солнечным светом, а потом опять уходила в серый, тоскливый мрак, и косой, крупный дождь лил еще сильней.

<…> Сегодня большой праздник. Из окрестных деревень, дальних и близких, приехало в  монастырь много народа. Все у обедни. Около моего дома и дальше по березовой аллее стоят запряженные в телеги крестьянские лошади с бубенцами и колокольчиками. Лошади, стоя, махают головами. Идет неумолкаемый, светлый перезвон колокольчиков и бубенцов.

Ударили к «Достойне», и все перезвоны потонули в густом, тягучем гудении большого монастырского колокола. И когда последние звуки его волнами таяли в воздухе, опять выплывали светлые, серебряные перезвоны бубенчиков. Среди тепла, тишины и хорошей погоды вставало в душе радостное, праздничное настроение, такое, какое бывало в далеком детстве. Веселый дружный звон больших колоколов; обедня кончилась. Народ степенно идет из церкви.

<…> От веселого звона колоколов, от тепла, света и тишины весь день и кругом в душе было музыкальное праздничное настроение. Когда настала предвечерняя тишина, в лесу беззвучно пели цветы. Пели деревья, тонко звеня.

<…> Монастырь остался далеко за лесом. Мы сидим в лодке у крутого берега, поросшего высокими, хмурыми елями и соснами. При свете белой ночи я рисую, а Николай Петрович (послушник монастыря. – Н. Веховчитает книгу. Легкая волна ударят в корму, и идет непрерывный разговор волны с рулем. По воде издалека доносится чей-то непрерывный разговор, непрерывное гоготание; это – гагары.

<…> Мы возвращаемся домой. Взошел месяц кровавого цвета, на небе – цвета синей оберточной бумаги. Цвет месяца и неба странен и необычен, и кажется, что этого в природе быть не может, а оттого делается жутко.

<…> Мы быстро гребем; мельница, плотина, монах, – все это осталось  далеко позади. Осторожно, боясь заблудиться в водяном лабиринте, мы плывем узкими протоками из озера в озеро; пересекаем большое пространство воды и опять входим в лесные коридоры. По берегам в лесах растут грибы, их здесь некому брать; зреет брусника, ее собирают только медведи. Кругом полное безлюдье. Мы плывем долго, а вот и цель нашей поездки: среди большого озера – остров, на острове – старая часовня. Сюда ходил на два года «молчать» основатель обители. Теперь только раз в год в старой часовне совершается богослужение; тогда сюда на лодках приплывают монахи. Это действительно место молчания и тишины. Тут не хочется говорить».

Из монастыря В.В. Переплётчиков ездил на Куростров и Ухтостров, в другие селения. Ещё одним местом, где побывал художник, стала река Онега и Онежский уезд. Здесь были созданы ряд картин и рисунков.

В.В. Переплетчиков. Ухтостров. Холст, масло. 1900-е гг.

 

В.В. Переплетчиков. Церковь в Ухтострове. 1910 г.

Посетил художник и «стольный град Русского Севера» – Архангельск, куда он попал из Холмогорского уезда. «Я уехал из монастыря. Бесконечные леса, озера, все это для меня теперь – далекое воспоминание». Архангельск стал на несколько месяцев своеобразной базой, откуда «в глухих лесах уезда я провел лето, а в начале августа опять вернулся в этот город.

<…> Я в большом портовом городе (в Архангельске. – Н. Вехов). Наступает северная лиловая ночь, тихая вода, корабли стоят прямо, а другие, – их отражения, – опрокинулись в воде. Изредка пробегает маленький пароход; тогда отражения кораблей превращаются в странные зигзаги, затем зигзаги выпрямляются, вытягиваются и принимают прежнюю форму».

В.В. Переплетчиков. Поморы въезжают в Архангельский порт. Холст, масло. 1900-е гг.

В 1903 году В.В. Переплётчиков путешествует по Русской Лапландии. Летом он знакомится с одним из древнейших селений Кольского полуострова – Кандалакшей.

«Июль. Кандалакша, Кемского у[езда]. Архангельской г[убернии]. Живу в Кандалакше. Природа угрюмая и грустная. Народ с небольшой разницей – все тот же русский народ: то же пьянство, та же ругань, то же невежество.

Климат тут, должно быть, очень скверный: постоянно ветры, дожди. Теплых дней всего два месяца в году. В огородах растет только репа, жители питаются летом рыбой, зимой олениной. Ржи и овса тут не сеют, – слишком холодно. Интеллигенция: священник. учительница и почтовый чиновник Порочкин, очень любезный человек: припаял мне гайку к мольберту. И, подумаешь: в этой глуши живут люди!

В.В. Перплетчиков. Белое море. Кандалакша. Акварель, темпера, карандаш, картон. 1903 г.

С утра в море уходят карбасы – идут ловить рыбу. Ловится преимущественно сельдь, кумжа, треска. Весной бывает иногда такой улов, что обеспечены подати, пропитание и все житейские расходы. В эту весну улов был плохой. Народ жалуется, что рыбы с каждым годом все меньше и меньше. <…> В селении винная лавка. Торгует в год тысяч на 10, 12. Кроме местных жителей, пьют еще лопари, «лопь».

<…> Полночь, освещенная низким солнцем. Все спят, на улице ни души. Перед избой в черной бархатной грязи ничком, лицом вниз, валяются два пьяных, у одного сквозь розовую разорванную рубашку видно белое, как слоновая кость, тело. Какой-то странный клубок бегает около тел, свистит жалобно и злобно – это полярная мышь. Слышно, как хохочут чайки на море. Кричат то близко, то далеко. У избы стоит огромный крест, выкрашенный в зловещую красную краску. Такие огромные кресты были только на Голгофе.

Вот Россия – христианское государство, а народ спаивается, должно быть, тоже «христианским» образом… Сжимается и холодеет сердце: сколько лет езжу по России, а всюду одна и та же картина, освещенная то полуденным, то полунощным солнцем. Картина пьянства, темноты и ужаса жизни.

2 июля. Шумит река Нива, бежит по камням, по порогам, шум наполняет все селение. Во время отлива шум сильнее. Река синяя с белой пеной, кругом горы. По реке, прыгая, ныряя, несутся бревна, – это в верховьях рубят лес…

8 июля. Противный климат. Сегодня весь день болели зубы. Не работал. Пошел на берег.
Поистине окраина России. Местные крестьяне, кто посмышленее, то есть, кто еще не совсем одурманен водкой, обставляют лопарей: поят их водкой, а потом обвешивают, обмеривают, словом, надувают, где только можно.
Край здесь не бедный, и мог бы быть богатым, но живут кое-как, неряшливо а, главное, пьяно. Поедет крестьянин ловить рыбу, другой раз наловит рублей на 20-30, деньги пришли сразу, легко, ну и пьет.

10 июля. Сегодня днем была тихая ласковая погода, проглядывало солнце. Потом стало хмуриться, побежали туманы. <…> К 6-ти часам пошел дождь. Не работал, бродил по горам, снял несколько фотографий, глядел, как девушки и парни играют в мяч. Мяч тут кожаный. Наподдают его палкой, игра вроде нашей лапты.
Очень ярко одеваются женщины на севере, издали палитра красок: синих, зеленых, желтых, красных среди серых гор и бледной природы, очень красиво.
<…> Вчера  явился молодой человек, желающий продать жемчуг. Жемчуг ловят тут по небольшим речкам, но его здесь немного и он, кажется, не очень хорошего достоинства.

Пришли с озер лопари. Церквей на озерах нет, а потому принесли крестить ребенка в селение. Ребенку полгода, он прочно укрепляется в маленькой люльке, наподобие лодки. Чтобы ребенок не мешал, его иногда в этой лодке вешают на стену, зовут меня в крестные отцы. Вечером ребенок орал благим матом на всю улицу, лопарка отдала его бабе «подержать», а сама скрылась и немедленно напилась.

<…> Мертвенно светлая ночь. Пишу в лесу этюд, мимо проходит человек, у него на спине род стула, только без ножек; на стуле мешки. Он не глядит по сторонам, только походка его стала осторожнее и тише, когда он заметил меня. На некотором расстоянии идет другой такой же, потом третий. Странные, таинственные люди идут из лесов в селение! Это лопари. Они идут за хлебом и водкой.

По всему лесу в горах таинственный шорох и свист. Это бегут полярные мыши. Недалеко от меня, видимо, по моему адресу злобно свистит зверок, кладу палитру, подхожу, наклоняюсь к нему, он вскакивает на задние лапы и старается укусить меня за сапог, это полярная мышь. Зверок маленький, злой, жалкий и таинственный такой же таинственный, как те люди, которые только что прошли мимо меня; такой же таинственный, как серые камни в лесу. Странно, загадочно и таинственно хохочут чайки на море. Надо всем этим желтое, мертвенное небо, тоже таинственное.

В этой обстановке я сам себе становлюсь странным, загадочным, чужим, и кажется мне, что это не я, а кто-то другой стоит в лесу.

Эта странная, ночная, мертвенно-светлая природа все впитывает в себя. Лес, мыши, лопари, камни и я – все подчинено жуткой и таинственной власти, власти страшных, беспощадных ритмов, тех ритмов, которые создавали в старину заговоры и заклинания, создавали таинственные сочетания слов и звуков. А шорох и свист все явственней и явственней, множество маленьких темных мышиных спин мелькают среди серый камней, и свист сливается в странную музыку.

<…> Вышел вечером погулять, дальние берега в тумане, моросит дождь, над морем кричат чайки, плавает белуха, охотясь за семгой; мокрые избы, мокрые лодки, мокрые люди…»

Это только фрагменты из книги В.В. Переплётчиков, дополняющие приводимые в статье репродукции картин художника.

Инфо: http://kola.gallery/

Вам может также понравиться...

2 комментария

  1. Марина:

    Огромное спасибо за Ваши публикации, в частности, о Русском Севере и о художниках Севера. Вот, о В.В. Переплетчикове узнала из Ваших рассказов и материалов:-).
    Буду читать дальше:-)

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

20 − 10 =