Отрывок из учебника «История русской архитектуры» (Пилявский В.И., Тиц А.А., Ушаков Ю.С. 2003)

Культовые и общественные постройки

В исторических документах нет достоверных сведений о древнейших культовых зданиях на Руси — языческих храмах: летописи лишь упоминают о них. Несомненно, что схема церковного здания, заимствованная вместе с христианством, претерпела на русской земле изменения (например, устройство при церквах обширных помещений — трапезных). В соответствии с канонической схемой в основе церкви простейшего типа лежит сочетание трех срубов (клетей): большего центрального — для самой церкви и двух меньших — для притвора (сеней)— на запад и алтаря (апсиды) — на восток. Каждый сруб перекрывался высокой двускатной клинчатой кровлей с главой и крестом, выделявшими церковь из других строений. Такой тип храма носил название клетского. Летописи называли подобные церкви «древяна клетски». Сходство клетских храмов с жилыми и хозяйственными постройками свидетельствует об их конструктивном родстве. Еще более просты по устройству клетские часовни, не имевшие алтарей и потому состоявшие из одной или двух клетей.

Время сохранило лишь несколько древнейших клетских церквей (рис. 1.35). Одна из них — Церковь Ризположения из с. Бородава Вологодской обл. (ныне — на территории Кирилло-Белозерского монастыря) срублена в 1486 г. и состоит из двух разновысоких срубов. Двускатная кровля церкви сделана с переломом (полицами), а апсида завершена изящной бочкой. Вокруг притвора — галерея на столбах — гульбище (рис. 1.35).

Клетский тип церкви был широко распространен и позднее — в XVII—- XVIII вв., особенно на землях Центральной Руси. Стройна и выразительна церковь из с.Спас-Вёжи (рис. 1.36, а) Костромской обл., срубленная в 1628 г. (ныне — в музее деревянного зодчества на территории Ипатьевского монастыря под Костромой). Три сруба церкви и галерея — гульбище поставлены на высокие сваи-столбы. Такой прием (на сваях были установлены и многие хозяйственные постройки села) был обусловлен весенними разливами р. Костромы. Основанием для главы этого храма стал изящный рубленный «в лапу» четверик, стоящий на крутых скатах кровли.

Своеобразен по силуэту и, видимо, нередко в древности применялся вариант завершения клетской церкви в виде крещатой бочки, также служившей основанием для главы. Единственный пример такого завершения, дошедший до нас,— клетская церковь Преображения (1707 г.) в с. Янидор Пермской обл. (рис. 1.36, б). Здесь блестяще использован прием контраста прямолинейного очертания кровли и плавных линий завершения. Также для обогащения силуэта общественного сооружения, но уже посредством приема повтора, устроена двойная кровля часовни Михаила Архангела (рис. 1.36, в) из д. Леликозеро в Заонежье (XVIII в.; ныне — в музее «Кижи»).

Необходимость увеличения площади храмов — единственных общественных зданий в Древней Руси — привела к появлению новых плановых приемов.

Так, появились церкви, рубленные восьмериком. Эта форма, значительно увеличивая площадь, позволяла с двух противоположных сторон прирубать четверики притвора и алтаря (апсиды), а с двух других — прирубы (приделы). В результате родилась восьмериковая церковь с четырьмя прирубами, или, как называли ее в старину,—«круглая о двадцати стенах».

Форма восьмерика не была абсолютно новой — издавна на Руси рубились высокие многогранные дозорные башни — вежи. Именно они как символы надежности и защиты, вероятнее всего, и послужили прообразом восьмериковых храмов. Логика перекрытия восьмистенных срубов привела к появлению шатра. Ясность и выразительность храма-башни, стройность которого подчеркивалась более низкими прирубами притвора и апсиды, крытыми клинчатыми или бочечными кровлями,— привели к тому, что этот тип храма получил широкое распространение, став одной из национальных форм русской архитектуры; летописцы дали ей очень точное наименование — церковь «древяна вверх».

Исторические документы указывают на существование столпообразных деревянных церквей, крытых шатром, уже в XII в. (шатровая церковь изображена на полях псковского «Устава»). В летописях конца XI в. восьмериковые церкви упоминаются как сооружения, уже ставшие традиционными. Об этом же говорит «Устюжская легенда». Одна из первых церквей Великого Устюга — соборная Успенская — была срублена в 1290 г. Затем она неоднократно горела и ее рубили вновь —«такову же, какова была». Когда же после очередного пожара 1491 г. ростовский мастер Алексей Вологжанин, нарушив традицию, заложил церковь «не по старине, крещату», устюжанам «тот оклад стал нелюб» и мастеру пришлось рубить церковь вновь «круглу по старине о двадцати стенах». Таким образом, «Устюжская легенда» свидетельствует, что восьмериковая шатровая церковь с четырьмя прирубами уже в XV в. считалась древнейшим традиционным типом русского культового сооружения.

Шатровые деревянные храмы возводились до конца XVIII в., несмотря на то, что уже с середины XVII в. реформы патриарха Никона запрещают одноглавый шатер как не отвечающий церковному чину, т. е. пятиглавию.

Шатровых храмов-башен, рубленных восьмериком «от низу», дошло до нашего времени относительно немного. Все они ставлены были «по старине», т. е. шатры, шеи и главы были также рубленые («в реж») и, следовательно, имели грани. Наиболее древняя из них — Никольская церковь в с. Лявля Архангельской обл., срубленная в 1587 г. (рис. 1.37).

Восьмериковые храмы XVII в. венчались уже округлыми (по кружалам) главами на таких же округлых шеях, что сразу сказалось и на общих пропорциях. Это и Георгиевская церковь (рис. 1.38) из с. Вершина (1672 г.), перевезенная в музей «Малые Корелы» под Архангельском. Характерна и эволюция трапезных — если в Паниловской церкви это относительно небольшой прируб вокруг притвора, то в храмах сел Белая Слуда и Вершина — это уже развитые каркасные трапезные — гульбища, «обнимающие» восьмерик с трех сторон.

Даты построек говорят об устойчивости рассматриваемого типа храма на протяжении столетий. Восьмериковые храмы рубились и в самом конце XVII в. Стремление разнообразить их силуэт приводило к новым вариантам и сочетаниям. Так, в Никольской церкви с. Согинцы (1696 г.) в Посвирье (Подпорожский район Ленинградской обл.) центральный объем состоит не из одного восьмерика, а из двух, поставленных друг на друга, причем повал нижнего более широкого восьмерика покрыт кольцом двускатных фронтонов (по два на грани) с отливами для стока воды (рис. 1.39). Эта церковь позднее была соединена переходом с шестериковой шатровой колокольней, стоящей на низком четверике.

Ощущение торжественности порождает постепенное повышение внутренних помещений храма (рис. 1.37 и 1.38) по мере движения (крыльцо — гульбище — трапезная — притвор- собственно церковь), завершавшееся расписным тябловым иконостасом с ярусами икон, освещаемых через боковые окна.

Помимо восьмериковых храмов, шатровое завершение которых было конструктивно оправдано, позднее получили распространение крещатые в плане церкви, что также позволяло увеличить их площадь. Подобные храмы упоминаются в летописях с конца XV в. Возможно, крещатые церкви имели и иные типы покрытий, но все известные храмы завершены шатрами, что говорит о том, что шатер, ставший к этому времени излюбленной формой покрытия, сооружался даже тогда, когда это противоречило конструктивной логике. Восьмерик ставился на среднюю квадратную часть крещатой церкви. В древнейшей из дошедших до нас церквей этого типа — церкви Климента в с. Уна на побережье Белого моря (не сохранилась), срубленной в 1501 г., выступы крещатого сруба были покрыты двойными бочками, создающими постепенный переход к центральному восьмерику, крытому шатром (рис. 1.41).

Иначе была решена композиция Богородицкой церкви с. Верховье, срубленной в XVII в. (Тарногский район Вологодской обл.; не сохранилась). Изящный восьмерик опирался на остроумно решенные рубленые паруса, передававшие нагрузки на центральную часть крещатого сруба, концы которого были перекрыты на три ската и увенчаны квадратными шатриками (рис. 1.42, а). Интересно было решено и внутреннее пространство церкви с восьмериком, открытым до основания шатра, с контрастирующим тонко расписанным тябловым иконостасом на фоне суровых рубленых стен и парусов.

Иное композиционное решение имела Никольская церковь с. Шуерецкое, срубленная в 1753 г. (Карельский берег Белого моря; не сохранилась). Концы высокого крещатого сруба были перекрыты на два ската. Над центром сруба возвышался невысокий с большим повалом восьмерик, несший шатер (рис. 1.42, г).

И, наконец, интересное композиционное решение крещатого храма имеет Успенская церковь в с. Варзуга (1674 г.)— одном из древних поселений на Кольском полуострове (Терский берег Белого моря). Здесь на центральный квадрат крещатого сруба (рис. 1.43) поставлен четверик, на котором возвышается невысокий восьмерик, крытый шатром. Ветви «креста» перекрыты насаженными одна на другую бочками. Верхние из них примыкают к стенам восьмерика и повторяют кокошники, поставленные на углах четверика. Внизу с трех сторон на консолях к церкви примыкает галерея с тремя крыльцами.

Идея взлета вверх в архитектуре церкви с. Варзуга блестяще разрешена: от низкой, словно прижавшейся к земле галереи взгляд как бы бежит по ступеням — ярусам бочек-кокошников и затем подхватывается вертикалью шатра. Этот выразительный композиционный прием, разработанный, видимо, в более ранний период, был применен и в каменном зодчестве, в частности в церкви с. Коломенского под Москвой.

Наибольшее распространение во второй половине XVII-XVIII вв. получили шатровые церкви, рубленные «восьмериком на четверике». Примером безтрапезного столпообразного храма такого типа является церковь Димитрия Солунского в с. Верхняя Уфтюга на реке того названия в бассейне Северной Двины (Красноборский район Архангельской обл.), срубленная в 1784 г. (рис. 1.45).

Прием восьмерика на четверике позволял, сохраняя традиционную вертикальность основного объема храма (вертикальная ось), легко пристраивать к четверику крупные горизонтальные объемы трапезных, удлинявшие храмы по второй горизонтальной оси («кораблем»), К таким храмам относится Петропавловская церковь в с. Пучуга на Северной Двине, срубленная в 1698 г. (не сохранилась) (рис. 1.46).

Интерьеры церкви, решенные в контрасте с ее суровым внешним обликом, одно из высших достижений русского деревянного зодчества (рис. 1.47). Поднявшись по крыльцу и пройдя сени притвор, попадали в квадратную в плане просторную трапезную. Средняя балка матица перекрытия — поддерживалась двумя массивными резными столбами. Вдоль стен трапезной стояли лавки с резной опушкой. По оси трапезной находился вход в церковь в виде двойного портала, украшенного резьбой и росписью.

Длинные окна-прорези (чтобы находящиеся в трапезной могли слышать службу) были также украшены резьбой и кованой решеткой. После широкой и низкой трапезной высокий объем церкви казался еще выше благодаря двум стройным резным столбам, поддерживавшим вторую матицу. За ними находился тябловый иконостас с ярусами икон, освещенных четырьмя окнами.

Во второй половине XVII в. высшим духовенством трапезные были запрещены как источники «мирского духа», нарушавшие культовый церемониал. Этот запрет привел к исчезновению трапезных (или их перестройке) в храмах Центральной России к концу XVIII в., и только на Севере они продолжали строиться при церквах согласно народным традициям.

Несмотря на относительно позднее время постройки — уже на закате народного деревянного зодчества, Успенский храм в Кондопоге, вобравший в себя черты, присущие классическим архитектурным произведениям, такие, как конструктивная логичность и художественно-образная выразительность, можно по праву отнести к вершинам русского зодчества.

В XVII в. был создан тип церкви, крытой крещатой бочкой, в которую врубался восьмигранный шатер. Такое покрытие носило название «шатер на крещатой бочке». Постройки данного типа сохранились в селениях на берегах рек Пинеги (правого притока Северной Двины) и Мезени. Помимо своеобразия силуэта, это покрытие позволяло выполнять узаконенное к тому времени (после реформ патриарха Никона в 1650-х годах) пятиглавие и вместе с тем сохранять традиционную и ставшую национальной форму завершения храмов шатром.

К выдающимся произведениям упомянутой школы следует отнести церковь Михаила Архангела, срубленная в 1686 г. В ней, как и в церкви с. Пучуга, имеются две композиционные оси — горизонтальная и вертикальная (рис. 1.51). Высокий четверик церкви завершен своеобразной, вытянутой кверху крещатой бочкой с восьмискатным шатром. Интересно отметить наклон глав (на крещатой бочке и на апсиде) в сторону шатра. Это одна из многочисленных зрительных поправок — так называемых курватур, вносимых народными зодчими при возведении построек. В данном случае наклон глав к шатру способствовал созданию слитного и выразительного силуэта храма. Горизонтальная часть его композиции состояла из двухвсходного с бочечным завершением крыльца, каркасно-рубленых сеней и отапливаемой «по-черному» обширной трапезной. Нарастание этих объемов, согласованных с почти двухметровым повышением рельефа, создавало ритмичный переход к вертикали, зрительно высоту храма.

Заканчивая обзор шатровых храмов, нельзя не остановиться на многошатровых постройках.

Троицкая церковь в с. Нёнокса (Приморский район Архангельской обл.), срубленная в 1727 г.,— единственный дошедший до нас пятишатровый храм. Все пять восьмериков украшены рублеными кокошниками (рис. 1.52). Шатры Троицкой церкви имеют стропильную конструкцию, сменившую в конце XVII в. более трудоемкую рубленую. С запада к храму примыкала каркасная галерея — гульбище с тремя крыльцами.

В XVII в. появилась еще одна форма завершения храмов — кубоватая, очень устойчивая при ветровых нагрузках;
кроме того, благодаря своим криволинейным очертаниям она вносила гармонию в силуэты общественных зданий. Куб обычно венчал квадратный в плане сруб и завершался одной либо (после запрета одноглавия) пятью главами.

Кубоватых покрытий, завершенных пятиглавием, сохранилось значительно больше, особенно в бассейне р. Онеги, на Поморском и Карельском берегах Белого моря, причем каждому региону были свойственны «свои» варианты композиционных решений. Высокий четверик с крутыми повалами Вознесенской церкви старинного поморского села Кушерека (Онежский район Архангельской обл.; ныне — в музее «Малые Корелы» под Архангельском), срубленной в 1669 г., завершен своеобразно решенным пятиглавием — основанием каждой главы служит крещатая бочка. Сочетание округлых контуров глав и бочек с выразительным профилем куба создает пластичное и красивое по силуэту завершение храма (рис. 1.55, а).

Владимирская церковь с. Подпорожье в низовьях р. Онеги (Онежский район Архангельской обл.), срубленная в 1757 г., отличается еще более сложным завершением. К высокому, крытому пятиглавым кубом четверику с четырех сторон примыкают прирубы, завершенные бочками, в свою очередь несущими одноглавые шатрики. которые создают уже девятиглавое завершение храма. Местный вариант апсидного покрытия имеет широкую трехлопастную бочку, одновременно*покрывающую все три апсиды (основной церкви и двух приделов). Такой профиль алтарной бочки, рожденный творческой фантазией онежских мастеров-плотников, хорошо гармонирует с кубоватым завершением храма (рис. 1.55, б).

Покрытие кубом восьмериковых церквей встречается реже. Один из немногих примеров — Никольская церковь в с.Зачачье на Северной Двине (Холмогорский район Архангельской обл.); эта церковь была срублена восьмериком «от низу» в 1687 г. и завершалась шатром. После пожара в 1748 г. она получила кубоватое одноглавое завершение (рис. 1.55, в).

В XVII—XVIII вв. были также распространены так называемые ярусные храмы, завершавшиеся несколькими уменьшающимися срубами, поставленными друг на друга. Особенно часто строились такие церкви после запрещения шатров, ибо ярусная форма позволяла сохранить столь полюбившуюся пирамидальность храмов и одноглавое завершение, формально не нарушая запрета.

Характерным примером ярусного завершения храмов может служить Ильинская церковь в г. Белозереке (Вологодская обл.), срубленная в 1690 г. в три яруса — два четверика и восьмерик, увенчанный крупной главой (рис.1.58, а). Еще более вторит пирамидальному силуэту шатра Вознесенская церковь в г. Торжке (Калининская обл.), датируемая 1717 г. На высоком четверике стоят три постепенно уменьшающихся восьмерика, венчаемые главой (рис.1.58, 6). Вертикальная устремленность церкви ощущается и в интерьере он раскрыт на всю высоту.

Весьма своеобразен прием ярусной композиции храмов, основанный на постановке четверика на четверик с кровлями на восемь скатов — покрытиями, характерными для Новгородских земель. Уникальным сооружением такого типа является Предтеченския церковь б. Ширковского погоста на оз. Вселуг (Новгородская обл.), срубленная в 1697 г (рис. 1.58, в). Основанием храму служит мощный четверик с примыкающей с трех сторон папертью на выпусках-консолях Над ним, пропорционально уменьшаясь стоят еще два четверика, завершенные главой. Благодаря точно найденном; уменьшению четвериков и стремительному ритму крутых кровель храм кажете» больше своих и без того немалых размеров (высота около 42 м).

Обзор русского храмового деревянного зодчества завершим знакомством многоглавыми храмами.

Увеличение числа глав (более пяти) для придания большей декоративности наблюдается во второй половине XVII в. в храмах с различными формами завершений.

В кубоватых церквах увеличение числа глав до девяти достигалось постановкой еще четырех глав на бочки, врубленные в куб с четырех сторон, как, например, в уже упоминавшейся Владимирской церкви с. Подпорожье на р. Онеге (Плесецкий район Архангельской обл.) (рис. 1.55, б).

Последним этапом развития народного храмового зодчества стали многоглавые храмы, в основе объемного построения которых лежит ярусный принцип. Так, многоглавая Предтеченская церковь с. Шуя (Прионежский район КАССР), срубленная в начале XVIII в. (не сохранилась), состояла из двух восьмериков, поставленных на невысокий четверик. Венчающее храм девятиглавие размещено чрезвычайно изобретательно: нижние четыре главы стоят на бочках по углам четверика. Следующие четыре главы расположены на большой крещатой бочке, завершающей первый восьмерик, а центральная глава стоит на небольшом восьмерике, врубленном в крещатую бочку. Компактный, сложный по силуэту многоглавый объем церкви удачно контрастирует с вертикалью стоящей рядом шатровой колокольни (рис. 1.60, б).

И, наконец, рассмотрим многоглавые церкви, объемная композиция которых была разработана в начале XVIII в. на основе традиционного восьмерика с четырьмя прирубами или двадцатистенного сруба. Храмов такой композиции, возведением которых, по существу, завершалось развитие русского деревянного храмового зодчества, мы знаем два. Первым по времени сооружения является Покровский храм с. Анхимово б. Вытегорского погоста (Вытегорский район Вологодской обл.), срубленный в 1708 г. (не сохранился). Эта постройка — один из немногих памятников народного деревянного зодчества, имена строителей которой известны. Плотницкая артель, рубившая церковь, состояла из 75 плотников (из них 12 женщин) во главе с опытными мастерами Невзоровым и Буняком (обоим к тому времени исполнилось по 80 лет). Не лишено оснований предположение о том, что зодчими Преображенской церкви б. Кижского погоста — второго храма того же типа (рис. 1.61), срубленного через шесть лет, в 1714 г., могли быть те же мастера. Косвенным подтверждением тому служит то обстоятельство, что все композиционные недочеты Покровской церкви блестяще исправлены в Преображенской. При взгляде на многоглавую пирамиду Преображенской церкви в Кижах становится ясно, что в этом сооружении слито воедино искусство северных русских древоделов.

Первые два яруса (восемь глав) образуются путем ступенчатого перекрытия двумя бочками каждого из четырех прирубов. Третий ярус (восемь глав) образован бочечным завершением всех восьми сторон основного восьмерика. Четыре главы четвертого яруса размещены на бочках, примыкающих ко второму восьмерику. И, наконец, всю композицию 22-главого храма венчает центральная глава, стоящая на втором восьмерике. На диагональных гранях основного восьмерика на уровне верхних бочек, перекрывающих прирубы, размещены декоративные кокошники, вторящие ритму бочек второго яруса.

Несмотря на сложность объемного построения, Преображенская церковь представляет собой монолитный и четкий по силуэту пирамидальный объем, лучше всего воспринимаемый с дальних расстояний и весьма уместный на древнем торговом пути среди просторов Онежского озера. Этой основной идее сооружения подчинены и пропорции, и ритм, и меняющиеся размеры бочек и глав по ярусам. Вместе с тем при ближнем восприятии сложная многоглавая композиция храма, беспрерывно меняющаяся по мере движения, полностью отвечала стремлению к декоративности, свойственному тому времени. Появление этого храма-памятника, несомненно, связано с подъемом, вызванным победами России в Северной войне, покончившими с притязаниями шведов на северные русские земли. Преображенский храм в Кижах — одно из величайших достижений русской и мировой архитектуры.

В русском деревянном зодчестве известны сооружения, сложный многоглавый силуэт которых формировался путем соединения в одну группу нескольких церквей, объединенных одной папертью. Таким был Воскресенский собор, срубленный в 1681 г. в самом северном городе Руси — Коле (на севере Кольского полуострова; не сохранился).

Необходимо остановиться ещё на одном типе сооружений — колокольнях, ставших с XVII в. неотъемлемой частью каждого храмового комплекса. Первоначально колокола размещались либо в звонницах на самих храмах, либо на простейших столбчатых конструкциях, примыкавших к ним. Рост селений и городов, увеличение количества и веса колоколов привели к выделению звонниц в самостоятельные постройки, вначале — на столбах, а позднее обнесенные срубом до площадки звона.

Отдельно стоящих столбчатых колоколен нам известно всего две. Одна из них — пятистолбная (пятый столб — в центре) двухъярусная колокольня в с. Кимжа (Мезенский район Архангельской обл.; ныне не существует), поставленная одновременно с церковью в 1763 г., была увенчана восьмигранным шатром с главкой (рис. 1.63, а). Вторая колокольня, также квадратная в плане, но уже девятистолбная, была частью храмового ансамбля в с. Ракулы на Северной Двине (Холмогорский район Архангельской обл.; также не существует). Построенная в XVII в., первоначально она была открытой (рис. 1.63, б), а позднее обнесена срубом. В этой колокольне очень интересно единственное в своем роде пятишатровое завершение.

Во всех остальных дошедших до наших дней колокольнях — шести- или восьмигранных в плане — несущие столбы сразу же обносились срубами.