Самые красивые станции московского метро
Московский метрополитен — одновременно и самая функциональная, и самая невероятная в общемировом масштабе достопримечательность города. У его построенных до середины 50-х годов станций почти нет конкурентов по архитектурному таланту, ремесленному мастерству и финансовой щедрости, приложенных к утилитарным по сути транспортным сооружениям. Возможно, за исключением великих железнодорожных вокзалов XIX века. Взятые в совокупности, эти подземные залы и надземные вестибюли представляют собой энциклопедию тех путей и стилистических направлений, которые искала в 30–50-е годы двигавшаяся от постреволюционного авангарда к сталинскому ампиру советская архитектура.
В начале 30-х годов почти не знающая личных автомобилей социалистическая Москва находилась в состоянии сильнейшего транспортного коллапса — передвигаться по уже тогда громадному городу можно было только пешком или на переполненных до отказа старых трамваях. Строительство метрополитена обсуждалось московскими властями уже три десятилетия, но открытие первой линии 15 мая 1935 года состоялось только ценой неимоверных усилий комсомольских бригад, часто работавших практически вручную в сложнейших геологических условиях. Первая линия, с самого начала и до сих пор обозначаемая на схемах красным цветом, начиналась тогда от станции «Парк культуры» и тянулась до окраинного района Сокольники. Именно с ее станций и разумно начать экскурсию по метрополитену.
Стартовать можно на «Кропоткинской» — тогда входом в систему для вас окажется павильон Самуила Кравеца: расположенная в створе Гоголевского бульвара высокая арка, в 2016 году освобожденная от соседствующих торговых рядов. «Кропоткинская», до 1957 года называвшаяся «Дворец Советов», вообще особый случай, поскольку при постройке она воспринималась как подземный вестибюль будущего главного здания страны (если не мира) — готовившегося к сооружению на месте храма Христа Спасителя Дворца Советов с циклопической статуей Ленина на вершине. Оформление интерьера станции досталось тем не менее малоизвестному на тот момент архитектору Алексею Душкину. Его поразительный успех на «Кропоткинской» во многом объясняет то, что впоследствии он оказался самым заметным архитектором метрополитена — из выбранных для этой прогулки десяти станций им сделаны четыре. Типичный для ранних станций колонный зал — конструктивно точно такой же, как на соседней «Парк культуры», — превращен Душкиным в нечто совершенно необычное благодаря мраморным колоннам, которые распускаются цветками за несколько метров до потолка, продолжаясь вверх штукатурными звездами.
Кропоткинская
В четырех перегонах к северу от «Кропоткинской» находится еще более тихая, тоже лишенная пересадки на другие линии станция «Красные ворота» — один из первых образцов другого конструктивного типа подземного зала, пилонного. Автор — петербургский академик Иван Фомин, адепт изобретенной им в постреволюционной ситуации «пролетарской дорики». В простом и строгом зале каждый облицованный темно-красным мрамором пилон превращен Фоминым в памятник снесенной к тому времени триумфальной арке исторических Красных ворот. Проходы между пилонами через один закрыты стенками, потому что своды станции сделаны еще из бетона, а не из быстро пришедшего ему на смену металла — уже при сооружении станции выяснилось, что им нужны дополнительные несущие опоры.
Отсюда стоит подняться на улицу к южному вестибюлю станции. Четверная арка, как бы втягивающая пассажира внутрь системы, была спроектирована лидером архитекторов-рационалистов Николаем Ладовским, автором рифмующейся с павильоном «Красных ворот» «параболы Ладовского» — революционного плана размыкания и продолжения в бесконечность (как минимум к Ленинграду) одного из московских колец.
Следующая станция — «Комсомольская-радиальная», произведение Дмитрия Чечулина, молодого ученика Алексея Щусева (который создал среди прочего мавзолей Ленина). Чечулин выстроил под тремя московскими вокзалами типовой, хоть и богато украшенный колонный зал, снабдив его одной необычной деталью — верхними боковыми галереями, ведущими к центральному мостику. Через них пассажиры входили на станцию, а покидали — по лестницам с торцов. Это позволяло эффективно разделять огромные в то время потоки железнодорожных пассажиров — собственно, они и до сих пор достаточно велики, чтобы пожалеть о том, что эта система забыта и галереи практически пустуют. Створ пешеходного тоннеля к Лениградскому и Ярославскому вокзалам окружен редко замечаемым спешащими людьми двойным панно работы Евгения Лансере — одного из лидеров дореволюционного «Мира искусства» и родного брата Зинаиды Серебряковой. Изображенные Лансере юные метростроевцы — живые и даже часто забавные люди, совсем не характерные для господствующего в художественном оформлении метрополитена соцреализма.
Следуя с толпой, тут можно перейти на станцию «Комсомольская-кольцевая», расставшись тем самым с открытой в 1935 году первой очередью метрополитена и мгновенно перенесясь на семнадцать лет вперед. «Комсомольская», как и прочие станции Кольцевой линии, задумывалась как памятник военному триумфу советского народа, и тут этот триумф (а заодно и триумф сталинского ампира) показан как нигде масштабно. Для первой и последней работы в метро самого Алексея Щусева (он не дожил до ее открытия) понадобились конструкции уникальных, никогда более не использовавшихся размеров: ширина центрального нефа тут одиннадцать метров вместо обычных восьми, а высота — девять вместо обычных пяти с половиной. Это до сих пор самая большая по объему станция метрополитена, и одна из самых впечатляющих — хотя едва ли самая изящная. Просторный интерьер в стилистике «московского барокко» украшен мозаичными панно Павла Корина, буквально иллюстрирующими речь Сталина на легендарном параде 7 ноября 1941 года: «Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова!» Еще два панно, воспевавшие самого Сталина и его наркомов, были позднее заменены Кориным на изображения Ленина и Родины-матери.
Панно на станции метро «Новослободская»
Идущий против часовой стрелки поезд Кольцевой линии через одну станцию останавливается на «Новослободской» — ровеснице щусевской «Комсомольской», которая, однако, совершенно на нее не похожа. Эта последняя в московском метро работа Алексея Душкина решена как условно древнерусская аркада, где проходы к платформам чередуются с совершенно новым в метро элементом — подсвеченными изнутри витражами, выполненными рижскими мастерами-стекольщиками. Несмотря на то что автором эскизов к ним стал тот же Павел Корин, тут, кроме отдельных красных звезд, нет вообще никакой идеологии — сплошные вазоны, геометрические узоры и представители мирных профессий вроде географа, пианиста или агронома.
Две станции «Киевская» — Кольцевой и Арбатско-Покровской линий — посвящены воспеванию дружбы между русским и украинским народами. Первой весной 1953 года открылась радиальная станция — ее украсили керамическим фризом в фольклорном духе и серией из 24 фресок, изображающих трудящихся советской Украины. Кольцевая станция открылась ровно через год, прямо к празднованию 300-летия воссоединения Украины с Россией, но еще важнее было то, что за это время СССР возглавил неравнодушный ко всему украинскому Никита Хрущев. В итоге заказ на оформление «Киевской-кольцевой» ушел непосредственно в Киев — и Москва обзавелась станцией с восемнадцатью смальтовыми панно, иллюстрирующими всевозможные аспекты русско-украинского братства. На одном из них, посвященном присоединению Западной Украины в 1939 году, можно отыскать единственное уцелевшее в метрополитене изображение Сталина (до ХХ съезда только на этой станции их было семь).
Станция «Арбатская» Арбатско-Покровской линии — еще один памятник пышности ранних 50-х. Открылась она в 1953 году вместе с целым глубоким участком, заменившим прежнюю линию мелкого заложения от Кремля до Киевского вокзала, — поэтому в московском метро до сих пор есть по две не связанные между собой «Арбатские» и «Смоленские». Новая, глубокая «Арбатская» построена архитектором Леонидом Поляковым в стилистике условного «московского барокко», но огромная длина (220 метров, московский рекорд для подземных станций), высокий эллиптический свод и текучее богатство убранства делают ее несколько галлюцинаторной, напоминающей сновидение о бесконечном интерьере какого-нибудь мастера московского модерна вроде Федора Шехтеля.
Следующая станция, «Площадь Революции», составляет с «Арбатской» самый решительный контраст — это сдержанный, даже строгий проект Алексея Душкина, относящийся к 1938 году. В угловых нишах должны были помещаться барельефы, но скульптор Матвей Манизер радикально отошел от планов Душкина и сделал серию из 20 повторенных по четыре раза ростовых бронзовых фигур в странных «микеланджеловских» формах — согнувшихся или вставших на колено, чтобы уместиться в ниши. Соразмерные и легко доступные пассажирам фигуры Манизера приобрели особый статус московских идолов, с которыми связаны многочисленные народные суеверия. К примеру — если с утра потрогать флажок в руках у сигнальщика, день будет удачным; идущим на свидание стоит коснуться туфли бронзовой девушки; перед экзаменом нужно потереть нос пограничной овчарки. В итоге самые чтимые скульптуры находятся под угрозой частичного уничтожения; у каждого из четырех собачьих носов иногда выстраивается настоящая очередь, и если раньше они всего лишь блестели, то теперь начинают откровенно утрачивать форму.
Площадь Революции
Пересев с «Площади Революции» на «Театральную» (предсмертная работа Ивана Фомина, призванная, по его собственным словам, «служить аванзалом Театральной площади»), можно доехать до последней станции этого маршрута — «Маяковской». Эта станция, открытая в 1938 году, тоже, как и «Кропоткинская», совершенно особый случай, но по несколько другим причинам. Во-первых, это первая в мире станция колонного типа глубокого заложения — ничего подобного не будет построено на протяжении десятков лет. Автор станции — снова Алексей Душкин, который смог выжать из новаторского конструктивного решения со стройными металлическими опорами максимальный художественный эффект. В его руках «Маяковская» превратилась в невиданный гибрид сталинского неоклассицизма с модным в те годы в США стилем ар-деко. Уходящая вдаль череда блестящих арок, облицованных сталью, создает тут совершенно особый оптический эффект. Такие же арки меньшего размера обрамляют проходы к платформам — московские школьники многих поколений любят запускать по их желобам монеты, которые, пролетев свод, опускаются на другой стороне. Углы колонн отделаны пластинами полудрагоценного камня родонита. Каждая из 34 секций центрального зала раскрывается в отдельный купол, где расположены мозаичные панно по эскизам художника Александра Дейнеки. Эта серия называется «Сутки советского неба»: то в утренних, то в вечерних, то в ночных небесах кружат самолеты, парят бипланы и парашюты, висят в прыжке волейболисты или колышутся ветви яблонь. Рассматривать мозаики можно только по одной, до предела задрав голову. Во время войны «Маяковская» использовалась как защищенный от бомб зал для торжественных собраний: 6 ноября 1941 года тут на праздничном заседании Моссовета выступал Сталин. Это значит, что именно она воспринималась современниками как самая красивая во всем московском метрополитене — и несмотря на то, что к 2016 году число его станций увеличилось чуть ли не в десять раз, с этим по-прежнему не поспоришь.
Инфо https://meduza.io/
